Девочки

И ещё я написала Борису в первом письме, что учусь в десятом, и он думает, что мне — почти шестнадцать, а мне ещё только четырнадцать, а пятнадцать будет в июне, через три месяца.

Дома я встала перед зеркалом, приподняла руками волосы и попробовала заколоть их так, чтобы получился хвостик. Всё равно как шестиклассница, только бантик осталось привязать! Ну почему, почему я такая обычная и неинтересная? Я и на вечера-то в школе не хожу, потому что никто меня всерьёз не принимает!

В дверь позвонили, и бабушка пошла открывать.

— Проходи, Асенька, давно ты к нам не заглядывала!

— Здравствуйте, тетя Валь. А Оля дома?

Мы залезаем в папино кресло, и Асины тонкие шёлковые волосы щекочут мне щёки.

— Ну, рассказывай, — говорит Ася. — Вы как познакомились?

Меня так и подмывает рассказать Асе о Борисе, особенно сейчас, когда всё может очень скоро закончиться. Вот увидит Борис мою фотографию — и сразу разочаруется. Но пока ещё ничего не случилось, и я шёпотом рассказываю Асе про письма из Нижнего.

— У тебя есть его фото? — спрашивает Ася.

Дались им эти фото!..

Я достаю из стола конверт с маленькой карточкой, которую недели две назад прислал мне Борис.

— Ничего, нормальный парень! — одобрила Ася. — Ты с ним встречалась?

Ася хитрая, она хочет выведать у меня всё. История с Борисом её, кажется, здорово задела, может быть, потому что все Асины друзья — и Вадик, и Андрей — хотя и старше нас, но всё-таки мальчишки. А вот Борис — совсем взрослый студент.

— Только ты никому не говори — хорошо? — по детской привычке предупреждаю я, хотя и так знаю, что Ася болтать зря не будет. Мы надеваем куртки, и я провожаю Асю до тропинки к её дому. На улице темно и пахнет сыростью. Дождя нет, но куртка почему-то сразу отсырела.

Это моя самая любимая погода — «когда хозяин собаку на улицу не выгонит». Дождь и туман невидимой стеной отделяют от всего мира, а покачивающийся над головой зонт создает иллюзию уюта и защищённости.

Прохожие спешат, уткнувшись в поднятые воротники и не глядя по сторонам, и можно идти с любым выражением лица — всё равно никто не заметит.

Я ещё немного постояла около освещённой почты. Так посылать или не посылать?..

* * *

Дома я ещё раз посмотрела на себя в зеркало, скорчила рожу и достала альбом с недавними фотографиями. Вот мы с Асей около школы первого сентября, а тут Ася одна около старой берёзы у нас во дворе…

Я перевернула Асину фотографию и быстро написала на обратной стороне: «Борису Левицкому от Оли». Потом подумала, что бы ещё написать, — и поставила сегодняшнюю дату.

Часть III

Как хочется быть не такой —
Другой,
Ни на кого не похожей.
Особой. И не сливаться с толпой
Обычных,
как все,
прохожих.
Как хочется…
не такой!..
Не каплей похожих капель из крана.
И даже немного странно,
Что каждый в толпе
Тоже,
Наверное, думает, что он —
непохожий…

Ужасный день

Сегодня был просто ужасный день, хотя начинался он совсем неплохо, даже весело. Литературу у нас сейчас ведёт практикантка из педа — мы зовём её «Танечка». Танечка очень старается заинтересовать нас и рассказывает на уроках много интересного. Жаль, что никто не слушает… Когда Танечка остаётся с нами одна, без Валентины Игнатьевны, мы не слышим даже друг друга, а уж что там рассказывает Танечка, понять невозможно!

Но сегодня на уроке за задним столом сидела Валентина Игнатьевна и Танечка смогла наконец показать, на что она способна.

Мы проходим Пушкина, про «и жало мудрое змеи в уста замершие мои вложил десницею кровавой».

— В этом стихотворении много устаревших слов, — сказала Танечка. — Например, «уста» и «десница». Кто сможет объяснить, что они означают?

Танечка посмотрела на нас, но все, естественно, молчали — мы же не в пятом классе, чтобы тянуть руки и подпрыгивать от нетерпения.

— Никто не знает? — удивляется Танечка и заглядывает в журнал. — Родина?

Оксана встаёт, смотрит лениво в окно и только потом дотрагивается пальцем до губ:

— Ну губы!

— А «десница»?

Этого Оксана не знает, и Валентина Игнатьевна за задним столом недовольно качает головой.

Может быть, Танечка подумала, что это её осуждает Валентина Игнатьевна, — за то, что она нам плохо объяснила? Во всяком случае, практикантка вызвала Родину к доске и велела ей написать эти и другие устаревшие слова и их значения.

— Лоб, — сказала Танечка, — раньше как называли? Правильно, чело! Щёки — ланиты, губы — уста, нос… — Танечка задумалась.

— Рубильник!!! — крикнул с третьей парты Толя Родионов, и всем — даже Валентине Игнатьевне и Танечке — стало очень смешно. Правда, есть опасение, что к Родионову прилипнёт теперь этот «рубильник» намертво!