Девон: Сладострастные сновидения

— Не пугайте уж особенно, дорогая! Помните: вам еще надо найти кого-то, чтобы рассказать о том, что слышали. А вы вот здесь, передо мной. Я вам сейчас шею сверну, и конец вашему шантажу!

— Уинклер вас видел. Хантер холодно улыбнулся:

— Кому поверят — наследнику лорда Барк — ли или кучеру воровки? А лучше всего, я и Уинклера твоего пришью. Это даже проще будет, — Хантер говорил это, и сам понимал, что его угрозы звучат не очень-то убедительно; но, может быть, Дэвон хотя бы наполовину в них поверит и будет держать язык за зубами.

— Пожалуйста, уходите. Мои друзья, моя семья — это для меня все, они мне дороже жизни.

Хантер ослабил свою хватку, но все еще не отпускал Дэвон. Странно, но он опять поверил ей. Он мысленно сам выругал себя за это: вспомни, ведь прошлой ночью ты ей тоже поверил; хотя в чем она, собственно, солгала? Ладно, прочь сомнения: уголки его рта тронула слабая, какая-то даже виноватая усмешка.

— Тогда закрепим нашу сделку поцелуем, а? За то, чтобы эта наша встреча была последней!

Дэвон не успела даже слова сказать — а она, конечно, хотела сказать «нет», как Хантер заключил ее в объятья, и его губы властно овладели ею. Его поцелуй сразу лишил ее всякой способности к сопротивлению, зато вызвал лавину новых, не испытанных до сих пор ощущений. Они рождались в виде каких-то маленьких шариков-пузырьков, которые надувались, становились больше, сливались вместе — и, наконец, приливной волной обрушились на нее, смывая все рациональное, все разумное, что было в ней Сама того не желая, она расслабилась, прижалась к Хантеру — как будто нашла недостающую часть своего тела и хотела теперь соединить обе половинки.

Все куда-то ушло: ушла туманная ночь, ушли их словесные перепалки, ушла ложь, ушли угрозы. Не было ни прошлого, ни будущего. Существовало одно чувство, охватившее их. Теперь они были равны — равны в этой магнетической, почти животной тяге друг к другу.

Такого наслаждения она, во всяком случае, раньше никогда не испытывала. Вдруг он резко отстранил ее от себя. Дэвон молча смотрела на Хантера; он тоже; глаза в глаза. Затем он резко потряс головой, как будто отгонял сон или дурную мысль.

— Прощайте, леди Макинси. Хорошей вам поездки.

Он не оглянулся. Подошел к экипажу; взобрался на козлы: он ехал без кучера; огрел лошадей кнутом и рванул с места. Она осталась на тротуаре. Пусть там же останутся и те чувства, которые она в нем вызвала. Хватит думать об этой воровке-красотке. Он сюда послан с важной миссией — он должен всецело посвятить себя ее выполнению. Его родина ведет смертельную битву с королем Георгом III, и он, Хантер Баркли, готов отдать жизнь за ее свободу.

А что же Дэвон? Потрясенная сперва поцелуем Хантера, а затем его внезапным уходом, она некоторое время стояла недвижимо. Вот экипаж завернул за угол и исчез из виду. Она дотронулась до своих горячих губ; на глазах появились слезы. Она внезапно ощутила какую-то утрату; и этого утраченного было так невыразимо жаль..

Брось это, дуреха. Радуйся, что не угодила в Ньюгейт, тихо пробормотала Дэвон сама себе и двинулась по выложенному брусчаткой проходу к дому. У нее еще есть на сегодня работа. Ее надо сделать, если она хочет вернуться в Макинси-Холл. Задержав руку на задвижке, она вновь бросила взгляд на безмолвную улицу. «Прощайте, Хантер Баркли. Пусть ваши ангелы-хранители оберегают вас. Пусть никто не узнает вашей тайны». Дэвон открыла дверь и вошла в дом.

«С завтрашнего дня — никаких тайн больше», — подумала она, сбрасывая черную бархатную накидку и бросая взгляд наверх по лестнице. Тень уйдет из жизни Лондона — и она не будет оплакивать ее смерть. Но вот уход из жизни бабушки — дело другое. Глубоко вздохнув, она начала подниматься по лестнице.

На стуле у спальни бабушки сидел Хиггинс. При ее приближении он встал.

— Она спит, Дэвон. Я только что заглядывал.

— Спасибо, Хиггинс, — сказала Дэвон. «Слава Богу, жива!» — Я понимаю, что ты устал, но не посидишь ли здесь еще немного?

У меня сегодня на ночь кое-что есть сделать.

Хиггинс, прикрыв глаза, покачал головой.

— Дэвон, с этим надо кончать.

Дэвон протянула руку и положила ее ему на рукав. Через поношенную ткань чувствовалась кость — тоже весь высох, бедный.

— Последний раз. Скажи Уинклеру, чтобы паковал вещи, пока меня не будет. Завтра с утра мы уезжаем в Макинси-Холл. Бабушка должна быть у себя дома.

— Нужно, чтобы Уинклер был с тобой, — сказал Хиггинс. — Я и слышать не хочу, чтобы ты пошла одна.

— Уинклер мне сегодня не нужен. Лорд Самнер живет в нескольких кварталах отсюда. Наоборот, если там заметят мой экипаж, скорее заподозрят.

— Боже, Дэвон! Ты что, сошла с ума? — ахнул Хиггинс.

— Нет, напротив. Это раньше я была ненормальная. Ты предупреждал меня насчет этого человека, а я отказывалась слушать. Теперь-то я сама убедилась в том, какой это мерзавец, и пусть он заплатит за все. A теперь — хватит спорить. Уже поздно, я должна спешить, пока он не вернулся от леди Хит.