Девственная земля

Последние две недели погода стояла прескверная, и поскольку это как раз время сбора риса, то дожди могут вызвать большие трудности в Покхаре. Мешают они и недавно начавшемуся сезонному строительству домов, которое вызвало страшную суматоху по всей долине.

Мужчины ведут запряженные волами скрипучие повозки, груженные камнями. Женщины и дети тащат огромные связки травы для крыш и глину для стен. Некоторые по трое-четверо переносят стволы бамбука для опор. Вроде бы все просто — на пустом клочке земли за неделю вырастает крепкий, уютный новый лом. В течение этой недели даже четырехлетние дети работают буквально день и ночь: трогательно смотреть, как они спешат за своими родителями с крохотными корзинами травы на плечах, — возможно, сердобольные мои сограждане этого не одобрили бы, но дети выглядят счастливыми и гордыми, участвуя в столь важном семейном деле. Обычно строительство дома заканчивается после того, как их владельцы въедут в него. Тогда женщины обмазывают стены и пол красной глиной, а мужчины навешивают деревянные двери и ставни, из камня или бревен сооружают наружную лестницу, если нижний этаж предполагается использовать под хлев.

Сегодня днем в лагере состоялся прощальный обед в честь моего отъезда — церемония поистине грустная. Непрерывно моросил дождь — погода как нельзя более соответствовала моему настроению, однако тибетцы танцевали для меня под хмурым небом. Было съедено огромное количество вкусных момо[60], отваренных в масле, выпито много соленого чая с маслом.

5 ноября. Катманду.

Теперь я точно знаю, что клин вышибается клином. Утром v меня так сильно болела голова, что так страшивший меня отъезд из Покхары показался пустяком по сравнению с деятельностью Богини Разрушения, видимо поселившейся в моей голове.

На протяжении своей не столь безупречной жизни я лишь раз испытала, что такое тяжелое похмелье. Мне было лет двадцать. Я выпила полбутылки самого дешевого испанского бренди и жестоко поплатилась за это. В данном случае, очевидно, сработала смесь чанга и ракши. Кесанг и община кхампа в Покхаре пригласили меня к шести часам вечера на прощальный тибетский ужин в «Аннапурну», а приятель-гуркх из Парди — к девяти вечера на прощальный непальский в харчевню тхакали. Двойной ужин, сопровождаемый обильными возлияниями, — тут уж жаловаться не приходится.

Вчера весь день лил проливной дождь. В половине пятого вечера на Покхару обрушился такой ливень, что сильнейший из муссонных дождей по сравнению с этим кажется небольшим дождичком. Этот кошмар продолжался целый час, затем внезапно ливень прекратился, будто перекрыли кран. Тогда мы пошли в «Аннапурну», причем Таши пришлось всю дорогу нести. Собственно, дороги не было — вместо нее несся яростный поток по пояс глубиной, а в одном месте он достиг шеи и мне пришлось выбираться вплавь, держа Таши одной рукой за шиворот. Может, к лучшему, что за вечер я проспиртовалась, иначе наутро я проснулась бы не с головной болью, а с воспалением легких.

То, что тибетцы называют вечеринкой — в нашем понимании пир. Зная, что мне предстоит еще один ужин, я сначала пыталась увиливать от угощения, однако все было приготовлено так восхитительно, что я не смогла удержаться от соблазна, да и отказываться было неудобно, ведь хозяева приложили столько стараний. Когда в половине девятого я встала из-за стола, то едва могла передвигаться. Некоторые гости откровенно дремали, положив голову на стол.

Харчевня тхакали так и сияла чистотой, как, впрочем, все дома тхакали. На светло-коричневые стены и пол ложились извивающиеся отсветы пламени, полыхающего из ямы в углу комнаты, — впечатление, будто находишься на краю небольшого вулкана. На ужин официально пригласили человек десять, но прибывали все новые и новые гости. Мы сидели, скрестив ноги, на небольших тибетских ковриках. К счастью, самые сытные блюда подали только в одиннадцать часов. Пр авда, мы непрерывно угощались разными лакомствами и пили неочищенную ракши, специально привезенную хозяином из деревни. Он уверял, что это самый крепкий напиток в Непале (там и любой другой слабым не назовешь), и сегодня я готова подтвердить его слова.

Еду подавали на начищенных до блеска медных блюдах различных размеров — от крохотных тарелочек под закуску до круглых подносов для риса. В результате «закуска» оказалась весьма плотной. Я с удовольствием отведала маленьких ломтиков чудесного тушеного мяса дикой козы — вкуснейшее яство из всего, что мне приходилось пробовать, затем жареную рыбку, похожую на сардины, два варенных вкрутую яйца, яичницу, омлет, приправленный таким невыносимо острым, мелко порезанным перцем, что я выплюнула его более поспешно, чем позволяют правила хорошего тона. Все блюда мы тщательно запивали ракши, до тех пор, пока внутри у меня загорелся костер. Правда, к тому времени я уже перешла ту границу, откуда возврата нет.

Аэропорт в Покхаре