Девственница

Светлана уж и не знала, как вывести дочь из какой-то непонятной заторможенности и решила показать дочери все" сокровища" и вместе с нею порадоваться, повосхищаться всеми прелестями, хозяйкой которых Наташа будет. Надо внушить Наташе, что это её, не мамино.

Таинственно зазвала она Наташу в свой кабинет, и прежде чем вскрыть письменный стол, сказала:

- Все, что я тебе сейчас покажу, нажито моим непосильным трудом и, не скрою, моим врачебным талантом. Все, что здесь есть, - она положила руку на ящик стола, - это труд, труд и труд.

Светлана Кузьминична достала из коробочки ключик, вскрыла средний объемистый ящик стола и начала вытаскивать коробочки, футлярчики, просто тонкие бумажки и даже шелковые маленькие мешочки. Видно было, какое ей это доставляет наслаждение. Наташа, конечно, знала, что маме дарят благодарные больные подарки. Ее это не интересовало: ну, лежат там какие-то колечки или брошка,ну и пусть лежат, ей-то что.

Она поразилась, как всего много - и перстни, и цепочки, и браслеты, и часы, и даже маленькая овальная бело-розовая иконка с фигуркой в голубом, в тоненькой золотой оправе.

Вот эту иконку она бы хотела надеть, но... Она молчала.

Видя, что дочь молчит и смотрит на иконку, Светлана Кузьминична сказала: это же все твое. - И ждала эффекта.

- Мое? - странно переспросила Наташа. - Как это мое, когда я вижу это в первый раз. - Но все это действительно твое. Мне ничего не нужно.

- А мне зачем столько? - спросила удивленно Наташа.

- Как же так, - заволновалась Светлана Кузьминична, - это все для тебя, твоей семьи, она же у тебя будет! Мужу, детям... А вдруг настанут такие времена, не дай Бог, что есть не на что будет - всякое бывает. Золото, драгоценные камни - всегда ценность, не то, что эти бумажки деньги. Давай, надень вот эту штучку, это очень редкая икона Паневежисской Божьей Матери, в Литве есть такой город - Паневежис, ты, конечно. Не знаешь... - Светлана Кузьминична взяла в руки иконку, которая так понравилась Наташе, иконка была на тоненькой витой цепочке.

- Нет, - вдруг сказала Наташа и даже отвела руку матери (ей показалось, что она не имеет права одевать эту иконку с тоненькой голубой женщиной на холме..)

Мать испугалась чего-то, подумала, что поняла:

Да не носить, я же понимаю, что скажут в техникуме или знако-мые, когда ты придешь с иконкой на шее! Просто сейчас, посмотрим...

- Нет, - снова сказала Наташа, не объясняя ничего, и добавила: - Мам, у меня голова разболелась, можно, я пойду?

- Иди, детка, иди, - сказала Светлана, улыбаясь, а сама, внутри, дико огорченная этим невниманием к красоте, богатству, - ко всему тому, о чем она сама в молодости мечтала, но только мечтала. А когда все это появилось у нее, то она не смела даже думать, чтобы надеть что-нибудь. Ей казалось, что все это должно лежать и ждать своего часа. Интересно, какого, Светлана Кузьминична?

- Иди, иди, - повторила она, но тут же решила пустить ещё пробный камень, уж больно ей не нравилось откровенное равнодушие дочери, - может, ты возьмешь вот эту цепочку, она так подойдет к твоей длинной шейке...

- Хорошо, - покорно согласилась Наташа, чтобы не огорчить маму, цепочка ей понравилась, но... но мама же ничего не знала! Она, например, не догадывалась, что с некоторых пор Наташа стала испытывать к себе стойкое отвращение.

Они разошлись с матерью с ощущением неловкости. Наташа понимала, что огорчила маму, а Светлана снова забеспокоилась о дочери: все же она изменилась после той вечеринки, - что там было?

Светлана понимала, что дочь с ней не откровенна и ничего с этим поделать не могла.

... Какая-нибудь дурацкая любовь без взаимности?.. Наверное, так. Конечно, Наташка ещё мала, на неё более взрослые парни не клюют,от она и в расстройстве.

Светлана попыталась успокоится.

МАРИНА.

От бабки ничего не было, никаких сообщений. Но это и к лучшему, значит: во-первых, там все более-менее в порядке, во-вторых, у Марины возникла ещё проблема, препротивная. Она "залетела", и срок уже подошел что-то делать.

Ну, что делать, она знала, была у неё на такой случай одна баба, акушерка. Она, конечно, "ковыряла", но по-научному, знала, как и что. А дело-то, а общем, особо и не страшное: пойти к ней, ( Нинка не драла, как другие), лечь тихо у неё на коечку и ждать. Нинка через клизму напустит всякой всячины, - травы там, йод, ещё что-то, состав специальный, заставит полежать. А потом, Мариша! - На заднее сиденье в автобусе, из конца в конец, чтоб протряслось как следует. Купить упаковку касторки, водки, дома - касторочку запить водочкой и часа через два, - извольте: сильнее, конечно, чем обычно... День следующий полежать и все дела.

Марина на это дело легкая, - уже на следующий день на работу. Так что сам процесс - плевое дело.

Другое было противно, что "виновник" - Шурик - поганец. В то время у неё никого не было ( а он, разве "был"? Пятиминутка! Тьфу!).