Девственница на замену

— Раздевайся и ложись, — прозвучал холодный приказ и я икнула.

— Целиком?!

— Полностью.

Божечки мой. Спорить было страшно. Поэтому мне пришлось быстро снять с себя платье и нижнее белье, и на дрожащих ножках подкрасться к алтарю. Я потрогала рукой камень. Он был гладким и немного прохладным, но не настолько, чтобы отморозить почки.

Что ж, просто стоит сделать это. Раньше лягу — раньше выйду! В конце концов, может, если я буду сговорчивой, и Голденваль сможет мне подсобить: одолжить, например, денег на билет в другой город. Хочу уехать из этой деревни подальше.

Я со вздохом залезла на камень и улеглась на нем. Черт, по-моему, он удобнее, чем моя койка в БарСуке. Я даже прикрыла глаза, но потом услышала тихий щелчок и быстро распахнула их, едва не взвизгнув.

Палпат... Голденваль стоял у меня в ногах, натягивая на когтистые руки черные латексные перчатки. Мне его расположение не нравилось.

— А...

— Согни в коленях ноги и раздвинь.

— Может, не надо?!

— Делай, что я говорю и уйдешь целой и невредимой.

Я не была уверена, что уйду целой и невредимой после того, что задумало это чудище! Я не знала, что он задумал, но мне уже заранее не нравилось. Но я все же закрыла глаза, послушно согнув ноги и расставив их. Просто представлю, что я у гинеколога. Когда у меня начались проблемы с критическими днями и болями, я от него не вылезала.

Тогда мне сказали, что я останусь бесплодна.

Надеюсь, что сейчас мне ничего.... аааа!

— Ай! — взвизгнула я, когда холодные пальцы в латексных перчатках пихнули мне прямо туда и беспринципно их раздвинули.

Представила, Виталина?!

Тебе действительно проводят гинекологический осмотр!

Вспыхнул светлячок возле моих ног. Голденваль чуть наклонился, заглядывая мне внутрь и тут же вытащил пальцы, стягивая с щелчком перчатки и выбрасывая их, пока я в шоке хлопала глазами, пытаясь не завизжать от возмущения.

— Ты не Самира, — подвел он внезапный итог. — Кто ты и откуда взялась?

Глава 8

— И как ты это понял? — я не сдержала сарказм, потому что, когда тебе без подготовки и предупреждения лезут пальцами между ног — это серьезно задевает.

— Ты не болела Валеонской горячкой, — в ответ сухо констатировал алхимик, давя на меня тяжелым взглядом. — После нее остаются заметные следы, которые ни с чем не перепутать. Ко всему прочему ты еще и не... — он почему-то осекся, прикрыв глаза и вздернув брови, а потом прямо поинтересовался: — Неважно. Так кто ты такая? Учти, что у меня хватает средств, чтобы тебя разговорить, но они дорогие. Будет дешевле, если ты развяжешь язык сама и во всем признаешься.

Вместо ответа я отодвинулась от него подальше на алтаре и села, одернув подол платья. Между ног горело после внезапного вторжения.

Черт, похоже, меня спалили. Этого я ожидала меньше всего. Очень глупо. Мне придется рассказать Голденвалю обо всем, потому что меньше всего мне хочется “развязывать язык” под какими-то местными средствами: не знаю, что я ляпну, если это какой-то аналог сыворотки правды. Как начну изливать душу и рассказывать, что в другом мире я таскала начальнице резиновые члены и ночами мечтала, чтобы на меня обратил внимание хоть какой-нибудь захудаленький мужчина...

Этот Голденваль точно будет надо мной издеваться.

Черт!

Черт, черт!

Надеюсь, он не убьет меня, поняв, что отдал зелье другому человеку, а не Самире.

— Я не хотела обманывать, — вздохнула я. — Мне нечего скрывать и это вышло случайно. В другом мире я провалилась под землю и случайно попала сюда. Буквально вчера. Я сама пока не понимаю, что тут происходит.

Голденваль подозрительно прищурился.

— Провалилась в другом мире? Ты выглядишь, как Самира. Но по факту ты не Самира. Как так, м? Твоя история слабо похожа на правду.

Я растерянно моргнула. А и вправду — как так? Как так вышло, что у меня внешность Самиры, вот только внутренности, похоже, мои? Я точно никогда не болела Валеонской горячкой и была девственницей.

— Я не знаю, — вырвалось у меня растерянно. — Я... не знаю. Правда.

Алхимик задумчиво отвернулся и уставился куда-то в сторону стеллажей, а потом решительно направился к ним. Я напряглась, думая, что он собрался применить ко мне сыворотку правды. Но вместо этого он сделал кое-что страшнее: он взял длинный, изогнутый нож, пару камней и пучок трав, а я подобралась, испуганно наблюдая, как он возвращается к алтарю со всем этим.

Вспыхнула спичка. Пучок трав тоже вспыхнул яркими искрами, а потом с размаху шлепнулся на меня, отчего я взвизгнула. Похоже, алхимик собрался меня поджечь. Потом сверху упали маленькие светящиеся камни.

— Давай не будем, — забормотала я, судорожно сбивая огонь с платья. — Голденваль, постой!

— Замолкни, — он занес надо мной руку и полоснул по ней ножом, отчего меня ко всему прочему обрызгало кровью.

Псих!

Я в ужасе смотрела, как алхимик закатывает внезапно побелевшие глаза. Платье на мне дымило откровенно сильно, как бы я не сбивала огонь, и, кажется, дело было не в дешевой ткани, а в чем-то другом. Я чувствовала себя главной героиней фильма про жертвоприношение.

Послышалась усмешка.

— Ты не соврала.