Девушка 18+ (СИ)

Нагнул меня вперёд, к своему рту. Стал целовать грудь с удовольствием. Водил мягкими тёплыми губами по моей коже, двигал по своему члену в нужном ему ритме. Глаза закрыл. Бормотал что-то на родном языке. Усиливал темп. Забылся. Нашёл мои губы и стал жадно целовать. Я ответила. Вторая серия родилась во мне как гребаное цунами. Девятая, не девятая волна накрыла меня с головой.

Проморгалась. Голубые глаза разглядывали нашу запыхавшуюся пару с заметным интересом. Счастливчик с двумя макушками сидел верхом на старом стуле, положив голову на руки, скрещённые на спинке. Ухмылялся. Я, пока не очухался мой скандинавский приятель, схватила свои вещи и удрала в ванную комнату.

— Размер, как обычно, имеет значение? — услышала за белесой занавеской.

Горячая вода лилась мне на голову, смывая похмелье и навязчивый запах мужского парфюма. И остального. Думать об этом не хотелось. Тело сыто говорило мозгу: забей. Мокрая штора слегка отошла в сторону. Андрей. Как будто это по голосу не слышно. Разглядывает.

— Че пялишься? Баб голых не видел никогда? — нагрубила я.

В самом деле, какого черта?! Он же из другого окопа.

— Ты не ответила. Размер имеет значение? — рассмеялся парень, отнюдь не собираясь заканчивать сеанс. Разглядывания меня.

Я быстро повернула лейку душа в его сторону. Не успела. Спрятался мгновенно. Шустрый, гаденыш!

— Сам будто не знаешь! Или он — не твой парень? — я выжидала с водой наготове, когда он снова всунет свою растрепанную башку на мою территорию.

— Оху…ла! Ты… — он откинул занавеску и попался.

Я встретила его возмущенную физиономию горячей водой. Поливала радостно прямо в открытый рот.

— Вот ты зараза! — он полез отбирать лейку, наплевав на все. Вода плескалась, разбрызгивая горячие струи по стенам, полу и потолку. Поймал, наконец, мою руку. Сжал больно железными пальцами. Отнял. Стоял мокрый и злой.

— Отдай. Мне холодно, — притворно жалобно попросила я у посветлевших глаз.

Опомнился. Сам всунул хромированный шланг в высокую стойку. Отворачивался. Не желал больше разглядывать голую меня. Я повернулась к нему спиной. Смотреть в глаза стало как-то неуютно.

— Подвинься, — услышала за спиной.

Я послушно уступила ему половину горячих струй.

— Эта чухонская сволочь ушла? — спросила, не оборачиваясь.

— Ты действительно спишь с генералом ФСБ? — игнорировал мой вопрос голубоглазый. Касался гладкой кожей бёдра. Не прижимался. Грелся, как и я, под горячей водой.

— Нафига ты залез сюда? — я, так же как он, отвечала вопросом на вопрос.

— Куда ты подевала наган, детка? — спросил негромко, начал разминать твёрдыми пальцами сзади мои плечи.

Не застыла от неожиданности ни на секунду. Не знаю, не помню. Не признаюсь никогда. Молчала, с наслаждением принимая массаж.

— Отвечай, — попросил душка-Андрей.

Его пальцы возле моей шеи остановились. Ждали, что скажу.

— Не тормози, — улыбнулась я.

Наган-шмаган. Я, как девушка, вообще не обязана понимать, что это за хрень. Тю! Расслабленно подставляла себя под умелые руки.

— Арсен сказал, что ты точно знаешь, где револьвер, — не унимался этот дурачок.

Старый дружок Арсенчик, подставил меня. Сдал окончательно, голубая задница!

— Все. Мерси. Синяки останутся, — объявила я, унося прочь своё нежное тело.

Хватит с меня.

— Арсен — кретин, алкоголик и наркоман! Все время врет! Не знаю я ни про какие ваши револьверы и пистолеты! Иди в жопу! — громко высказалась я, выходя за дверь ванной.

Тишина в квартире радовала. Прочь отсюда!

ГЛАВА 41. Женька

— Этот ливень переждать с тобой, гетера, я согласен…

Пингвин встал на одно колено, схватил и поднял вверх лапку Руфины Львовны.

— Но давай-ка без торговли, — выл он вполне литературно. Не хуже, чем сам автор. — Брать сестерций с покрывающего тела, Всё равно, что дранку требовать у кровли.

Он поцеловал сухие, тонкие пальцы в перстнях.

— Протекаю, говоришь, но где же лужа? Чтобы лужу оставлял я, не бывало…

Старая дама опешила. Стояла по середине дачной веранды и молча пялилась на чудо, что я привезла.

— Он поэт, — отмерла она, наконец.

Оглянулась на меня, стоящую в проёме. Прислонясь к дверному косяку.

— Да! — улыбнулся Миша, подходя ко мне сзади и плотно обнимая. — Буквально, нобелевский лауреат.

Он опустил нос в мои волосы и прижался эрекцией в старых линялых джинсах.

— Ещё! — потребовала Руфина Львовна.

Женька продолжил. Про империю и провинцию. Зелень лавра, доходящую до дрожи…

— Пойдём наверх, — попросил Миша. Грея своё все о моё бедро.

— Я есть хочу, — тихонько сказала я и потерлась.

Он вздохнул глубоко, словно нырять под воду собирался. Взял за руку и повёл по страшно скрипучей лестнице наверх. Женька так громко завывал стихи, что на наши звуки никто не обернулся.

— Ля-ля, Ля-ля, — приговаривал Миша, водя мягким белым пальцем по моему животу вокруг пупка.

Я курила, лёжа рядом с ним на старой, скрипучей тахте. Помнящей, наверняка, ещё забавника генерала. В мансарде стоял запах житана и нашей любви.

— Скажи мне, любимый, ты перестал совсем предохраняться. Обрюхатить меня хочешь? — я не стала ходить кругами.