Девушка без имени

— Ползучие артефакты способны менять местоположение, — объяснил он, усаживаясь за стол. Бутылка вина была вынута из самых дальних, особых запасов, которые начал собирать еще прадед. Бланк расстарался: похоже, действительно был рад за хозяина. — Сегодня они тут, а завтра там. Мой коллега Гербренд Гуле говорит, что Ползучие артефакты способны перемещаться не только в пределах нашего мира.

Алита задумчиво потерла кончик носа и залпом осушила свой бокал. «Однако лихо», — подумал Лефевр. Несколько минут девушка молчала, не обращая внимания на аппетитный кусок курицы с пряностями и овощами, а затем все с той же задумчивостью сказала:

— А знаете, что это, Огюст-Эжен? У вас Драконья проказа. Ожог идет по всей руке, на плечо и на спину, так?

Лефевр пораженно посмотрел на нее и кивнул.

— Видите ли, Никитос был фанатом Винокурова. Все его книги перечитал и меня заставил, — продолжала Алита. — Так вот, там несколько раз упоминается наследственная болезнь, которой поражаются драконоборцы. Проказа никак не проявляется до тех пор, пока ее не разбудит прикосновение чистого зла.

Она умолкла и некоторое время сидела неподвижно, собираясь с мыслями. Лефевр не торопил ее — размышлял над услышанным, механически разминая вилкой ломтик тушеного картофеля. Наконец, Алита заговорила снова:

— Винокуров описывает след Драконьей проказы очень подробно. Загрубевшая кожа темнеет, покрывается коркой и трескается. След становится похож на кожу дракона…

Лефевр отложил вилку и, поднявшись, протянул Алите руку.

— Отложим ужин на четверть часа, — сказал он. — Пойдемте, покажу вам кое-что.

Лампы Парадного зала горели всегда, вне зависимости от того, был ли кто-то в помещении или нет. Войдя в зал вслед за Лефевром, Алита изумленно ахнула: обстановка безусловно производила впечатление. Девушка, как завороженная, пошла вдоль стены, рассматривая портреты предков Лефевра, наградное оружие в специальных стеклянных ларцах, ордена и медали на темно-красных бархатных подушечках. В ее спокойном уважении было нечто благоговейное; несколько минут Лефевр наблюдал за ней, а потом произнес:

— Взгляните вон туда. Прямо перед вами.

Алита подошла к огромному торжественному полотну, заключенному в золотую раму, и спросила:

— Это герб вашего рода?

— Совершенно верно, — промолвил Лефевр. Встав рядом с Алитой, он сказал: — Был дан моему предку, Ансельму Лефевру, лично императором Максимилианом. Взгляните, щит держат орел и лев. Императорские животные.

Девушка сосредоточенно кивнула. Сейчас она казалась ученицей, внимательно слушающей наставника.

— Тысячу лет назад, — продолжал Лефевр, — столицу осадил дракон. Как положено драконам, произвел страшные разрушения и перебил всех рыцарей и солдат. Когда стало ясно, что страна вот-вот падет, и дракон воцарится на золотом троне, император Максимилиан воззвал к жителям Сузы с просьбой выступить против чудовища. Отозвался только Ансельм по прозвищу Быкобор. И он зарубил дракона своей секирой. Государь немедленно сделал Ансельма дворянином и даровал ему этот герб. Ее величество вышивала герб собственноручно. Корона — это знак спасения отечества. Дракон и секира — ну это и есть дракон и секира. Вечная память о подвиге. Быкобор на старовалеатском наречии — Ле Фро. Но император сделал Ансельма Драконобором — Ле Февром, — сделав паузу, Лефевр посмотрел на Алиту и сказал: — Надеюсь, я не утомил вас своим рассказом.

— Ну что вы, Огюст-Эжен, — улыбнулась Алита. — Это ведь история вашей семьи. Мне было интересно. Значит, вы драконоборец.

— Не только я, — Лефевр подал Алите руку, и они неторопливо двинулись к выходу из зала. Надо было все-таки отдать должное ужину, пока курятина не остыла окончательно. — Драконоборцами называют тех, кто сражается со злом во всех его проявлениях. Понятное дело, что Ползучие артефакты в первую очередь поражают их.

Алита кивнула.

— Удивительно другое, — сказала она. — То, откуда Винокуров знает об этом.

— Это как раз и неудивительно, — промолвил Лефевр, когда они вернулись в кабинет и сели за остывший ужин. — Его перо является артефактом, и если он сумел его раздобыть, то наверняка знает о нашем мире очень и очень многое. Теперь я еще сильнее хочу остановить его.

Курица, пусть и едва теплая, все равно была вкусной. Лефевр подумал, что надо сделать комплимент поварихе: сегодня она превзошла саму себя. Должно быть, от всей души стремилась понравиться новой госпоже.

— Знаете, что, Алита, — озарение, коснувшееся Лефевра, было совершенно неожиданным и полностью переключило его мысли с размышлений о том, чего не может быть. — Давайте попробуем сейчас провести один ритуал. Я проникну в ваш разум, а вы дадите мне все воспоминания о Винокурове. Я ведь должен знать, как работать со всем этим дальше.

Девушка кивнула, не задумываясь.

— Разумеется, я согласна. Что именно мне надо делать?

— Лечь на диван, — сказал Лефевр и поспешно добавил: — Могу не удержать вас, не хочу, чтоб вы упали.

В быстром взгляде, брошенном Алитой исподлобья, за сердитостью было еще что-то — Лефевр так и не понял, что именно.