Девушка без имени

Между ними наступил мир. Они пили кофе, болтая о разных неважных приятностях, о прекрасной солнечной погоде, значительно более теплой, чем обычно бывает в конце июня, и о тополином пухе, который напомнил Ире снег.

– Снег? Есть немного, – согласился Ваня.

– Красиво.

– Ну уж нет. Я ненавижу этот пух, из-за него на улицу не выйдешь. Каждый год – одно и то же. Казалось бы, можно уже было сто раз все вырубить и заново засадить, но нет. Рапортуют о чем-то, а пух лежит. У вас нет аллергии? – спросил Иван, закуривая свою первую сигарету.

– Нет, но у мамы есть. Но не на пух, а собачью шерсть, из-за этого у меня никогда не было собаки. А у вас была собака? – Ира встала, посмотрела в окошко на весь этот летящий по земле пух, а затем взяла и уселась на подоконник, прямо под открытой форточкой.

– Собака? – На секунду Иван вспомнил лицо Натальи, когда та кричала на него, ругаясь из-за принесенного в дом щенка. – Нет, собаки у меня тоже не было. Кофе просто божественный.

– Тоже мамин рецепт.

– Интересное кино. Я о вашей маме знаю куда больше, чем о вас, Ира.

– Все, что во мне есть хорошего, – это от мамы, – улыбнулась Ира.

– Прямо все! – усмехнулся Иван, наслаждаясь этим необычно тихим, нормальным, уютным утром.

– Даже шляпа, – заулыбалась Ирина. Они оба замолчали, потягивая горький кофе из белоснежных кружек.

– У меня тоже нет аллергии, я просто не люблю выковыривать этот пух из-за шиворота. А вот у Сережи – еще какая аллергия, так что никогда не знаешь, отчего он чихает. Хотите его прикончить – суньте ему под нос персидского кота. Я даже подумывал завести себе такого, чтобы он перестал ко мне таскаться. Впрочем, лечится он от всего одинаково – алкоголем.

– Если вы его так не любите, то почему просто не отказать ему от дома? – полюбопытствовала Ира, с наслаждением болтая босыми ногами. После вчерашнего они чудовищно болели, но боль уже становилась меньше, отступая. Очень скоро ей придется всерьез подумать о том, что делать с этим. Она не может жить в одном платье и в одних туфлях.

– «Отказать от дома» – какое милое выражение! Отказать от дома… – Иван вертел фразу на языке, представляя себе, как он мог бы сделать это. – А интересно, могу я отказать ему от квартиры? Проблема в том, что мы с ним нуждаемся друг в друге. У нас с ним такой плодотворный симбиоз. Мы с Сережей как, скажем, лес и гриб. Или как… я не знаю. Какие еще бывают симбиозы? Паразиты считаются?

– Цветы и пчелы?

– О, это подходит. Он ведь так и вьется надо мной, вы заметили?

– Но, может быть, у него аллергия и на пыльцу тоже? – рассмеялась Ира, допивая кофе.

– Если под пыльцой имеются в виду денежные средства, то он живет ради них, и ради них он готов пойти даже на смерть. Я не шучу, и это самое грустное. Ладно, Ирина, хватит с нас на сегодня Сережи, хотя бы до обеда. Может быть, мы сначала порисуем, а потом пойдем в магазин?

– Добрый день, – очень вежливо ответила Ирина, и он заметил, как выражение ее лица изменилось. Будто она увидела что-то опасное, неожиданное и пугающее в одном лице. Он проследил за ее взглядом, развернулся и тут же перестал улыбаться. И даже как-то подобрался, скукожился. Страшно, очень страшно.

– Наталья? – спросил он, удивленно разглядывая свою бывшую жену, материализовавшуюся на пороге кухни.

Она стояла, держа в руке кожаную сумку от Майкла Корса, в бежевом костюме, шея перевязана ярким, красно-синим, шелковым платком, в ушах поблескивают сережки – уверенная в себе бизнес-леди. Стояла надежно и уверенно на своих невысоких квадратных каблучках, пальцами тихонько постукивала по поверхности двери. Отчетливо пролетела в голове мысль: «Не сбежать, матушки-святы».

– Не отрываю? – бросила ему она, пристально разглядывая незнакомку, расслабленно, как у себя дома, восседающую на ее, Натальином, подоконнике. Голос у Натальи был низкий, сексуальный, грудной, что вполне могло быть следствием курения. Впрочем, этот голос ей шел, делал образ ярче, сочнее.

– Я недавно встал, – пространно ответствовал Иван, отводя глаза в сторону, словно если бы они с Натальей встретились взглядами, то она непременно завладела бы его бессмертной душой. Ирина же пришла в себя и теперь с интересом разглядывала женщину, которую так боится Иванушка. Властная, при деньгах. Умеет держать себя в руках. Чего ее принесло сюда, интересно?

– Не удивляет, – фыркнула Наталья и закатила глаза. Собственно, она отдавала себе полный отчет в том, что мастерская принадлежала не ей, а Ивану, но как-то было странно видеть на подоконнике другую женщину. Да еще и одетую в ее старую одежду. Прав был Сережа, что-то не так. Молодец он, что позвонил.

– Сейчас буду работать. Какими судьбами? – холодно спросил Иван.

– Ты увлекаешься гаданием? – неожиданно поинтересовалась Наталья.

– Гаданием? – опешил Иван.

– Ты так внимательно разглядываешь содержимое чашки, что я подумала, что ты гадаешь. – Наталья улыбнулась вдруг и сделала несколько шагов внутрь кухни, по направлению к столу. – Прошу меня извинить, я не хотела вам мешать. Не знала, что застану тут кого-то. Я хотела вернуть… кое-какие бумаги.