Девушка без лица

— Прости, шифу, — сказала я. — Я все испортила.

Он поджал губы, а потом усмехнулся.

— Да, Ли-лин, ты испортила все для них.

— Все похвалы, которых я заслуживаю, относятся к тому, кто меня вырасти, — сказала я.

Он кивнул.

— А что насчет нее?

Демоница стояла на коленях, опустив голову к земле. Было странно, что она так кланялась мне, молила о пощаде.

Я смотрела на нее, она была самой опасной из трех врагов, кто бился с нами.

— Ей нельзя, — сказал мой отец, — позволять жить.

— Какие причины?

— Она затмевает разумы мужчин, Ли-лин. Она уничтожила многих и уничтожит еще больше.

— Да, но есть ли у нее другая сила? Ее муж был жестоким, и он мучил бы ее, если бы она не могла управлять им. Ты хочешь наказать ее за развитие сил, которые могли ее защитить?

— Дочь, у нее нет души.

— Что с того? У ветра нет души, но мы его не казним.

Отец задумчиво поджал губы. Я повернулась к существу на коленях.

— Демоница, — сказала я. — В твоем наряде пленены души, и ты обладаешь силой, которую мы с отцом обязаны подавить. Если хочешь жить, я заключу с тобой сделку. Понимаешь?

— Какие условия, — ее голос был тихим и испуганным, — жрица?

— Слушай внимательно. Ты отыщешь меня в течение семи дней, отпустишь все души, что у тебя в плену, чтобы я отправила их к спасению. Во-вторых, за эти семь дней ты найдешь моего отца, и он свяжет твои силы, чтобы ты больше не могла управлять волей мужчин.

— О, нет, жрица, — сказала она. — Прошу, как женщину, оставь эту способность.

— Силу порабощать мужчин и заставлять их тебя слушаться? Нет.

Прошел долгий миг, демоница прижималась лбом к земле. Ее голос зазвучал как скуление:

— Жрица, прошу. Умоляю, как женщина, пойми, что со мной сделают демоны-мужчины, если мою силу запечатать.

Я замерла. Я прикусила губу и смотрела на демоницу.

— Если бы ты не была такой красивой, это защитило бы тебя от демонов? Мы можем запечатать твою силу и красоту.

Демоница шумно выдохнула.

— Это избавит меня от любовного интереса демонов, жрица, — сказала она, — и я благодарна за предложение, но быть слабее физически и ничем не привлекать их — как быть беззащитной, без шанса прокормить себя или защититься от тех, кто обижен на меня.

— Хорошо, — сказала я. — Мы не запечатаем твою силу, но ты поклянешься не использовать ее на людях.

Шуай Ху кашлянул.

— Или тиграх, — сказала я. — Или призраках. Нет, перефразирую: ты поклянешься использовать свою силу только на демонах, и если будешь приказывать им вредить, то только другим демонам. На такое ты можешь согласиться?

— Да, жрица.

— Погоди, в голову пришла еще идея. Призрачный магистрат тоже поддается твоим чарам?

— Нет, жрица. Не знаю, как, но у него магическое сопротивление.

Я кивнула.

— Он приказал твоему мужу напасть на меня?

— Нет, это сделал мой муж сам, — сказала она.

— Хорошо, — сказала я. — Мы договорились о сделке. Запишем и запечатаем ее, и ты отправишь от меня послание Призрачному магистрату и будешь свободна.

Отец скривил губы.

— Послание? — сказал он. — Ты отправишь вдову Бяозу с отрубленной головой ее мужа к Призрачному магистрату, чтобы он знал, что его дни сочтены?

— Я бы так не поступила с вдовой, — сказала я, — даже с таким тяжелым браком, какой был у нее. Но нет, я отправлю ее извиниться перед Призрачным магистратом за меня. Она проследит, чтобы он понял, что я не хотела убивать двух его старших слуг. Она убедится, что Гуиянь поймет, что Бяозу и Ган Сюхао вызвали меня на дуэль, а не наоборот, и я готова отплатить за свою вину.

— Почему, Ли-лин? Зачем извиняться перед тем, кого презираешь?

— Потому что у него будет власть над нами, — я огляделась, следя, чтобы больше никто меня не слышал, и продолжила. — Всю жизнь мужчины ограничивали мою силу, а теперь у этого Призрачного магистрата будет власть над тем, сколько силы мы сможем брать у вселенной и богов. И только он знает имя моего мужа. Пока я не поймаю розовую птицу, радужную лягушку и прозрачную рыбу, он должен видеть во мне, в нас, послушных слуг, пока я не лишу его такой власти. А в тот день я — как ты сказал бы? — вырву внутренности из его зада и засуну в его рот.

— Точно, дочь, — мой отец покачал головой, — я рад, что не сделал тебя своим врагом.

Я улыбнулась. Это была величайшая похвала из всех, что давал мне отец.

Отец, Шуай Ху, Меймей и я пошли к станции поезда под вопли чаек, свободных от золотых клеток.

Меймей держала меня за руку. Я хотела бы знать, как общаться с ней.

Тигр молчал, был потрясен, его щеки уже не были румяными от веселья. Я пыталась проверить состояние друга, но он напрягся, когда я подошла, и я отпрянула. Он был задет, это я видела. И мне было больно за него. Он больше века старался подавлять животную натуру, а демоница поработила его и вытащила все наружу.

Я не знала, как его утешить. От незнания во мне была боль.

— Сян Ли-лин, а-а! — закричала чайка. Я отыскала в стае Джиуджиу. — Ты не готова — а-а! — к Мужчине-бабочке!

— Он опасен. Джиуджиу? К чему мне готовиться?

— Тебе нужно пробудиться, а-а! — сказала она, и стая повернула, — от Кровавого сна!

Фраза потрясла меня, и я не могла сформулировать вопрос.