Девушка без платья

– Не надейтесь, что у меня разовьется стокгольмский синдром, – со злостью ответила я. – наоборот, ждите судебного иска! Похищение людей – это уголовное преступление!

– Ну да, ну да, – хихикнул Гришин. Я живо представила насмешливую ухмылку на его противном лице. – Ты лучше смирись, устройся поудобнее. У тебя там и обогреватель есть, а в столе кабинета найдешь воду и печенье, – участливо добавил он.

Да он – сама забота!

– Вы издеваетесь?! Выпустите меня!!! – и я заколотила снова по двери, теперь уже ногами.

– Максимум через три дня тебя выпустят! – громко сообщил Гришин, пытаясь перекричать мои вопли. – Ариведерчи, Яна!

Я замерла и приложила ухо к двери. Послышались удаляющиеся шаги – он уходил. Мне стало страшно, и я закричала:

– Стойте! Не уходите! Лучше сдайтесь правосудию, оно у нас гуманное!!!

Но он меня уже вряд ли слышал.

Я подбежала к запыленному окну, посмотрела вниз – машина стояла как раз напротив. Через минуту Гришин к ней подошел, остановился, повернулся к окнам. Наверное, заметил меня, в отчаянии прильнувшую к окну; поднял руку и помахал на прощанье.

Вот подонок.

Машина уехала, а я еще долго стояла у окна, обозревая лес, виднеющийся вдали поселок и разбитую дорогу. Затем мой взгляд стал осмысленным, и я начала думать. При этом решила устроиться с максимальным комфортом, иначе хорошенько подумать не получится. Для мозгового штурма облюбовала кабинет, притащила туда обогреватель и включила в сеть. О чудо, он работал! В столе нашла поллитровую бутылку воды и маленькую упаковку печенья (вот жадина гадкий Гришин, мог бы и нормальный паек оставить!).

Оказалось, от всех этих волнений я жутко проголодалась, так что печенье прикончила сразу. Чтобы думать, мне необходима глюкоза. Достала из сумки салфетки, смочила их водой и протерла диван от пыли. Теперь можно было хотя бы присесть. Я не думала о том, что, возможно, придется даже прилечь и провести здесь ночь, а то и несколько. Была уверена, что еще до наступления темноты выберусь отсюда.

Но как?

И тут я вспомнила: платье! У меня есть волшебное платье!

И хотя в помещении было чертовски холодно (несмотря на включенный на максимум обогреватель), я резво сняла куртку, жакет, свитер и облачилась в чудесную одежку. Сразу же пожелала, чтобы у меня появился телефон. Увы – ни одного аппарата в поле моего зрения не материализовалось. Я обошла весь большущий офис – телефона не было нигде.

Тогда я подошла к окну и начала мысленно призывать людей – кого-то, кто мог бы меня спасти. Платье должно было заставить их сейчас тут появиться!

Проходили минута за минутой, но никто не шел и не ехал по дороге.

В попытках призвать помощь я провела несколько часов. Начинало темнеть. Я поискала выключатель на стене и нашла его, но это не помогло – во всем огромном офисе не было ни одной лампочки. Даже в настольной лампе из «аквариума».

«Хочу найти лампочку! Для настольной лампы!» – отчаянно желала я, обшаривая все углы, какие-то картонные коробки и кучу мусора у двери… Лампочек не было. Света тоже. Как и помощи.

Стало совершенно ясно: платье больше не работало. И это в тот момент, когда я больше всего нуждалась в его помощи! Я топнула от досады ногой: какая несправедливость!!!

Я все еще не верила, что платье утратило силу. Попробовала пожелать чего-нибудь попроще (пусть в ящике стола найдется еще одна упаковка печенья). Ни-че-го. Все.

Дрожа от холода, я снова переоделась в свитер и куртку. Достала из сумки бисквиты и без аппетита их съела. Потом выпила сок. Однако новые поступления глюкозы в мозг не помогли решить проблему. Уже совсем стемнело. Я не знала, который час; но смертельно устала. Мне оставалось лишь одно – поспать. Ночью уж точно никто мне на помощь не придет. Соорудила из кулька с платьем импровизированную подушку. Не снимая ботинок, свернулась калачиком на диване, пододвинула поближе к нему обогреватель, укрылась курткой и уснула.

Мне снились странные обрывки снов, сменяющие друг друга, как картинки в калейдоскопе. Какие-то цыгане шли за мной гурьбой; потом – индейское племя с улюлюканьем и воинственным потрясанием стрелами танцевало свой дикий танец; а затем, в довершение всей этой фантасмагории, снилась я сама, поднимающаяся на заснеженную вершину под порывами ветра…

Проснулась от холода и сразу вспомнила, где я и что со мной произошло. Уже светало. Я начала день с новых попыток выбить все-таки офисную дверь – руками, ногами и единственным найденным стулом. Она по-прежнему не поддавалась. Покричала – тоже, разумеется, безрезультатно.

Тогда я снова подошла к окну, вглядываясь в пустынную дорогу, и, наконец, разревелась. Отчаяние поглотило меня, как морская пучина. Я рыдала не столько от того, что заперта в пустом заброшенном здании на окраине леса, нет. Я плакала из-за собственного бессилия. У меня есть то, что спасет нашу компанию, то, что поможет Жене. Но я не могла этим ни с кем поделиться. И это делало самую ценную вещь на свете – информацию – совершенно бесполезной.