Девушка без платья

Вдруг, пытаясь разглядеть, что находится за углом, я заметила пожарную лестницу – она проходила рядом с крайним левым окном и спускалась почти до самой земли. Волнение охватило меня: я поняла, что именно там мое спасение.

Но, чтобы добраться к лестнице, нужно было разбить окно. И если она рухнет, едва я к ней дотронусь, а потом чудом смогу вернуться в офис, – то неминуемо замерзну в ближайшие несколько часов: в пятнадцатиградусный мороз долго не продержишься, даже если сидеть возле обогревателя вплотную…

И все-таки, я решила рискнуть. Ведь уверенности в том, что даже через пару дней Гришин вернулся бы за мной, совершенно не было. При мысли о перспективе медленной смерти в этом унылом месте я взяла злополучный стул, размахнулась и изо всей силы ударила по стеклу.

Посыпались осколки, крупные и мелкие; хорошо, что я сразу же отскочила. На меня повеяло ледяным холодом, и я поежилась. Но мысль о том, что спасение близко, придало смелости, и я принялась осторожно вынимать осколки. Руки моментально замерзли, пальцы перестали меня слушаться. Пришлось вернуться в кабинет и долго отогревать руки на обогревателе. Потом пошарила в сумке в поисках перчаток – увы, их не было, забыла их в своей приемной…

Вернулась снова к окну, вынула несколько кусков стекла, сунула руки в карман и начала изучать лестницу. Дело было плохо: как раз напротив нее из стены торчала какая-то труба. А из трубы капала вода, стекая по нескольким перекладинам, а затем неотвратимо замерзая. Да стоит мне только прикоснуться руками к этим узким металлическим ступенькам, как я примерзну к ним. Или поврежу кожу и от боли отпущу перекладину… Воображение рисовало ужасные картины моей гибели – одна страшнее другой.

Снова начало накатывать отчаяние. Я вернулась погреться. И увидела на диване пакет с комком серо-голубого бархата внутри – это было мое волшебное платье. И я улыбнулась ему, как другу: нет, все-таки, оно сможет меня выручить в самый тяжелый момент! Живо вернулась к разбитому окну, взяла осколок стекла и начала разрезать платье на широкие полосы. Двумя обмотала ботинки – так они не будут скользить по обледенелой лестнице. Еще из двух сделала себе подобие перчаток, обмотав кисти рук. Несколько запасных полос бархата сложила в карман, – вдруг одна из импровизированных перчаток свалится в пути, и нужно будет делать новую. А остальную ткань, оставшуюся от платья, сложила на подоконник – она защитит меня от застрявших в раме осколков, когда буду взбираться на лестницу.

Я перебросила сумку по-почтальонски через плечо, стала коленями на подоконник и ухватилась руками за перекладину лестницы. Она, к моему огромному облегчению, была сделана на совесть. Конструкция даже не шелохнулась, когда я осторожно переставила одну, а затем и вторую ногу на перекладину пониже. Замерла, унимая волнение. Затем, недолго раздумывая, все-таки сдернула ткань с подоконника и сунула в сумку: платье требовало к себе уважения даже в таком растерзанном виде.

Осторожно переставляя ноги, а затем руки, я отправилась по этой дороге жизни вниз. Пять этажей, если подумать – всего каких-то пятнадцать метров… Я преодолевала их под такой сумасшедший бой сердца, словно жизнь моя висела на волоске. В какой-то степени, наверное, так и было. К морозу добавился пронизывающий ветер, я жутко замерзла. Но, главное, рукам было тепло! Ноги не скользили, – спасибо тебе, платье… И я медленно продолжала двигаться вниз, считая: правая нога, левая нога, правая рука, левая рука. Как в игре «мистер-твистер». Только цвет был один – цвет ржавой обледенелой лестницы, оказавшийся цветом моей свободы.

В самом низу лестницы меня ждал неприятный сюрприз: до земли оставалось еще метра три. Если прыгну с такой высоты – рискую сломать ногу. Или руку, что не намного лучше. И тогда платье снова выручило меня. Я обняла лестницу, как еще одного своего лучшего друга. Слишком много сегодня у меня появилось воображаемых неодушевленных друзей – платье, лестница… Улыбнувшись этим мыслям, я связала несколько полос ткани вместе, привязав один конец к перекладине – получилась веревка, которая, хоть и не доставала до земли, но позволяла еще немного опуститься на более безопасное расстояние. Я опасалась, что бархат порвется, и я рухну вниз, но ткань выдержала!

Теперь я стояла на земле, на твердой, прекрасной земле, и дышала полной грудью прекрасным морозным воздухом свободы, пытаясь унять дрожь в ногах. Оставалось лишь одно дело. Я дернула снизу за веревку – узел на удивление легко развязался, и серо-голубой бархат лег мне в руки. «Спасибо», – прошептала я. И прикоснулась к платью щекой – совсем как в тот раз, когда увидела его впервые у себя дома. Сложила обратно в сумку и отправилась к маячившему вдали поселку быстрым шагом, переходящим в бег. Только так можно было согреться!

Глава 10