Девушка для дракона

Единственный магический огонек парил в туманном сумраке. Его яркий желтоватый свет выхватывал из темноты только небольшой кусочек пространства. Под головой мужчины, развалившегося на волшебном драконе-облаке, лежала свернутая валиком шуба. Сам же он служил подушкой для мирно спящей изобретательницы. Ашель удобно устроилась на его груди, уткнувшись носом в распахнутый ворот рубашки. Длинные мужские пальцы, поблескивая золотистыми искорками чар, медленно перебирали пряди девичьих волос, осторожно подпитывая их хозяйку живительной энергией. Именно благодаря ей малышка продержалась так долго, не чувствуя жажды, голода и прочих человеческих потребностей. Даже вполне обоснованная усталость после стрессов минувшего дня отступала под действием драконьей магии. Вот только у самого дракона тоже были нервы и чувства, которые давали сбой при виде бодрой изобретательницы, готовой с энтузиазмом исследовать каждый клочок однообразного пространства, вместо того чтобы интересоваться собственным соседом. Когда Ашка, вдоволь налетавшись на спине ящера, поймала случайно проплывающее мимо облачко и поняла, что из него, как из снега, можно лепить разные формы даже без участия магии, Арэт только вздохнул. Сменил облик, прилег рядом с девушкой, а через некоторое время решительно наслал на нее легкие сонные чары и, уложив головой себе на грудь, искренне пожалел о том, что этот серо-сизый зоопарк, созданный руками изобретательницы, не обладает функцией обычных туч – освежиться сейчас блондин не отказался бы. И дело было вовсе не в потрепанной рубашке, прошедшей крещение разгромом в его логове. Просто наблюдать за Ашель оказалось довольно сложно. Сначала это было приятно и забавно, потом мучительно сладко, и в конце – абсолютно невыносимо! А она, увлеченная, своим занятием, даже не понимала, что с ним творилось. Зачем-то нацепив на нос любимые лиловые очки и стянув с плеч пятнистую шубку, девушка воодушевленно мяла податливый туман, на ощупь больше похожий на влажную вату, и лепила из него причудливых животных. Словно ребенок на зимней прогулке! Вот только совсем не детскими были ее плавные движения, грациозный поворот головы и взгляд… фанатично-счастливый, будто эти дурацкие облака являлись пределом ее мечтаний. А он смотрел и думал, что тоже нашел свой предел мечтаний и… этот деятельный «предел» совсем не хотел уделять ему должного внимания.

Изобретательница, творческая личность, чудо желтоглазое… Как же он хотел схватить девушку в охапку, завалить на спину призрачного дракона и целовать до тех пор, пока она напрочь не забудет про нехватку каких-то там приборов, блокнотов и прочих подручных средств для ведения записей по новым формам жизни, неизвестным в их мире. И зачем Арэт только ляпнул ей, что облака живые? Молчал бы в тряпочку, глядишь, Ашка поигралась бы с ними и бросила. А так – пожинал плоды собственной болтливости. А еще плоды неудовлетворенности и уколы уязвленного самолюбия. Он ее по ручке погладит – она шипит: не мешай, мол, видишь, я занята. Он ей на ушко комплимент – она ему несильный тычок в бок и скептическое «ну-ну». На объятия – ворчливое: «Подожди, мешаешь», на щекотливые вопросы – уход от темы, на поцелуй… ну вот после поцелуя, собственно, Арэт и усыпил изобретательницу. Просто потому, что она неожиданно ответила, и он понял, что так просто уже не остановится, а под пристальным наблюдением всего этого «зверинца», слепленного Ашкой, предаваться любовным играм оказалось неловко даже древнему ящеру, который раньше считал, что смущение – уж точно не его черта.

Но когда эти туманные сущности ТАК смотрят, что даже при отсутствии у них привычных органов зрения взгляд ощущается буквально кожей… Заинтересованный взгляд, изучающий… Совсем такой же, каким Ашель какую-нибудь букашку через лупу разглядывает. Еще бы местное население с таким же энтузиазмом на контакт пошло и показало дорогу из ловушки! Но обитатели этого места, видимо, придерживались иного мнения. Наблюдать и не вмешиваться для них оказалось явно предпочтительней, чем проявлять участие и оказывать помощь гостям.