Девушка для героя (СИ)

— Вот и славненько! — Барбара поцеловала меня в щеку.

— А кто тогда Джим? — решила, раз такая пруха, сразу выяснить все детальки.

— Джим — мой школьный друг и сын друга твоего деда. Его отец вместе с твоим дедом работал на верфях. После пожара я жила у них, пока решался вопрос со страховкой. Когда Джим узнал о моей беременности, я поделилась с ним, как с другом, а он предложил мне заключить брак. У него на службе как раз принималось решение об очередном звании и назначении, а он знал, что, будучи холостым, окажется не у дел. Потом он нашел этот дом, помог мне с оформлением. Тебе всего месяц был, когда мы переехали. Он считает себя твоим крестным. Хотя на крестины звал Мэта, это его… ну… наверное, друг. Вот! — закончила покрасневшая мама.

— Ага! Все понятно!

— Что тебе понятно? — строго посмотрела на меня мама.

— Что у папы Джима есть друг, — ответила я, наивно хлопая глазами. И никакого двойного смысла, что вы, нет-нет, мы маленькие детки, подайте нам конфетки.

========== Новый знакомый ==========

Как-то в начале июня, когда мне едва исполнилось 6 лет, мама «оставила меня на хозяйстве» — укатила по своим бизнес-делам. Она и раньше частенько оставляла меня где-то на полдня, «прививая самостоятельность и ответственность». В этот раз я решила полениться. И начала с того, что, едва закрыв дверь за матушкой, отправилась в сад, объедать куст жимолости у забора. От этого архиважного занятия меня отвлек стук с другой стороны забора.

Напомню — садик был зачарован так, что люди без магии, во-первых, видели вместо садика и высокого забора покосившейся дровяной сарай, а если кто-то, несмотря на наложенные чары, сможет, и, главное, захочет приблизиться, то увидит в щелях сарая… та дам! фанфары и бубны! — гнилые дрова. А вот нечего в чужие сараи подглядывать.

Во-вторых, у нас там закопано четыре амулета (из книги «Полезные амулеты своими руками, кои каждый маг смастерить сумеет» от 1104 г. Ч.Б. Поттер). Два создают гнетущее чувство тоски и желание немедленно покинуть это место, сфера действия примерно метров 30 в диаметре каждый. Два других обеспечивают «проклятье дохлой кошки» — действие ясно из названия, на том же расстоянии. Как написано в книге, «дабы простецы вблизи не селились и покой достойной семьи не рушили». Так что на пустыре за нашим домом, простиравшемся до самой реки, желающих пошпионить не находилось, и местные хулиганы миновали эту местность быстрыми перебежками и зажимая носы. Разумеется, на магов все это не действует. Мы с мамой на этом пустыре травки разные собираем, правда, понемногу — ну нет у Барбары таланта к зельеварению. У нас для удобства и калитка в заборе сделана.

Вот стою я, значит, ягодкой угощаюсь, а с той стороны забора некто камни в этот же забор и кидает. Вот делать человеку нечего! И явно ведь маг, магл бы другое место для безобразий нашел. И что делать? Смотрю в щель забора. Мальчишечка, моего возраста. Ну, в смысле, лет шести, а не под полтинник. Действительно кидает камешки в наш забор. Зачем? Посмотрела внимательно — он один. Вроде бы не опасно. Решила выйти, познакомиться. Открыла калитку.

— Здравствуй! — говорю. — Ты зачем в наш забор камнями кидаешь? — а сама улыбаюсь и на длинной косе бант поправляю — типа я стесняюсь.

Он глазищи свои огромные вытаращил, рот открывает, закрывает. Прям картинка «удивленный котенок». Стою, его рассматриваю. Чумазенькая мордаха, волосы волнистые, спутанные, длиннее, чем сейчас мальчиков стричь принято. Рубашка в рюшках, а-ля Байрон. Только вся застиранная и в свежих пятнах грязи. Штаны на коленках грязные. Ползал где-то или свалился?

Он меня разглядывает. А мне не жалко — я сегодня в прямом голубом платье до колен в мелкий белый цветочек, в белых гольфах с помпонами (мама сама вязала), в синих мягких туфельках. На голове у меня коса, заплетенная синим бантом, и белый ободок. Вот такая я вся домашняя.

— Я, это, вот… — тычет он в забор пальцем. Ну очень красноречиво. Смотрю, он на заборе мишень травой нарисовал.

— А, ты в мишень целился?

Кивает.

— Я здесь живу. Меня Кэти зовут. А тебя как?

— Сев.

— А ты здесь откуда?

Показывает пальцем в сторону рабочей улицы, мама говорила, тупик какой-то. Вообще-то далековато, но вот если наискосок по пустырю — минут 15 всего ходу. По улице, если пешком, минут 30 — 40 идти.

— Далеко. Тебя родители не заругают?

— Вот еще. Я уже большой, могу ходить, где хочу.

— А меня мама не пускает гулять одну.

— Конечно, ты же девчонка, — говорит с напускным пренебрежением, сунул руки в карманы брюк, гордо задрал подбородок. Всё, очухался.

— Не девчонка, а девочка. А ты почему один? Без приятелей?

— Да ну их. Дураки. Говорят, здесь играть противно, пахнет гадко и страшно. Я поспорил, что до полудня здесь пробуду. Тогда Фил мне крючок для рыбалки продует. Я с ним удочку доделаю. У меня уже леска и грузило есть, поплавок из пера сделаю. Пойдешь со мной рыбу ловить? — спросил он, и, вижу, сам от своей наглости обалдел.