Девушка и смерть(СИ)

Я вприпрыжку сбежала вниз, находясь в состоянии полнейшего восторга. Обычно я проделываю упражнения до завтрака, но сейчас я была слишком голодна. Едва удержавшись от того, чтобы попросить добавки, я вернулась в свою комнату и приступила к экзерсису. Проделанный комплекс упражнений окончательно уверил меня, что с моей ногой всё в порядке.

В дверь постучали. Оказалось, что у дирекции не хватило терпения дождаться, пока я пришлю записку или приду сама. Я обрадовала посыльного известием, что нахожусь в превосходной форме, что и намерена подтвердить, явившись лично.

Было уже довольно поздно, но я всё ещё находилась на положении как бы больной, вернее, только что выздоровевшей, что давало некоторые поблажки. Поэтому никто и не подумал ругать меня за то, что я пришла с небольшим опозданием. Наоборот, сеньоры Флорес и Росси весьма обрадовались, спросили, точно ли я могу сегодня танцевать, а после обязательного урока отпустили домой отдыхать и набираться сил. По дороге я снова почувствовала приступ волчьего голода и, поняв, что дожить до обеда у меня просто не хватит сил, прямо на улице купила пирожок и горсть жареных каштанов. В этот день я постоянно что-нибудь жевала и даже прихватила пару бутербродов с собой в театр, предчувствуя, что во время спектакля они мне понадобятся. Идти же в служебный буфет я постеснялась, да и не хотелось давать пищу для кривотолков: вот, мол, Баррозо объедается, скоро совсем форму потеряет. Про меня и так уже поговаривали… разное. Я иногда случайно узнавала об очередном слухе, и каждый раз искренне удивлялась, как такое могло прийти кому-то в голову. Но опровергать их было бесполезно, и я каждый раз делала вид, будто ничего не замечаю.

Часов в пять пришёл очередной посыльный, наш инспектор, и опять поинтересовался, выйду ли я на сцену. Видать, дирекцию мучили изрядные сомнения на этот счёт, и их можно понять: ещё вчера я стонала и охала, а сегодня порхаю, как мотылёк. К их чести, они, кажется, не пришли к выводу, что я нарочно придумала эту травму, чтобы набить себе цену, чем, случалось, грешили иные балерины.

Меня и саму охватывало всё большее нетерпение, так что в Оперу я явилась часа за два до начала спектакля. Заперлась в гримёрной и проделала для самой себя некоторые па, в которых была не совсем уверена. Но всё получалось вполне прилично, так что я занялась переодеванием, то и дело поглядывая на часы. Насколько я трусила перед "Зачарованным лесом", настолько же нетерпеливо предвкушала "Замок снов".

— Анжела, — сказал вдруг Голос совсем рядом.

Я быстро подняла голову. Я одновременно ждала и не ждала его, будучи уверена, что он появится позже.

— Да? — сказала я.

— Анжела, если ты хочешь, мы можем встретиться сегодня после спектакля и отпраздновать его вдвоём, — в Голосе мне почудилась лёгкое сомнение, словно он и сам не был уверен в том, что предлагал мне.

— Прекрасная мысль.

— В подземелье, — уточнил он. — Не боишься?

Сердце забилось радостным предвкушением. Зал, прозрачные колонны, и мой танец с человеком в маске… Неужели мне всё это не приснилось?

— Ни капельки!

— Хорошо, — прошелестело у меня над ухом и смолкло.

При всём своём нетерпении, я всё-таки изрядно волновалась, так что мне даже пришлось заставить себя присесть и немного успокоиться перед выходом на сцену, чтобы не испортить танец. И вот я вышла… Не сказать, чтобы я танцевала идеально. Что-то получалось лучше, что-то хуже, но зрителям нравилось, они то и дело аплодировали мне. Я старалась запоминать неудавшиеся куски, чтобы потом попытаться их исправить, но в целом была довольна собой. Нога меня совершенно не беспокоила весь спектакль, только в самом конце повреждённый палец начал немного ныть. Но это вполне можно было перетерпеть, а потом опустился занавес, и грянула овация. Я выходила на поклоны, ловя в общем шуме выкрики "Баррозо! Баррозо!" После "Зачарованного леса" моё имя, кажется, тоже кричали, но тогда я была слишком взволнована, чтобы насладиться своим триумфом.

За сценой солистов, как обычно, ждали. Меня окружили не настолько плотной толпой, как исполнителей главных ролей, но вполне достаточной, чтобы почувствовать неудобство и смущение. Все эти импозантные, посверкивающие бриллиантовыми запонками и булавками в галстуках мужчины наперебой говорили комплименты, норовили завладеть моей рукой, приглашали отпраздновать мой успех. Я, как могла, отнекивалась, мне отвечали, что возражения не принимаются, что я просто обязана порадовать своих искренних поклонников, и всё прочее в том же духе. Спасение пришло неожиданно. Пытаясь пробиться к своей гримёрной, я заметила стоящего в стороне Андреса с букетом чайных роз.

— О, сеньор ди Ногара! Не окажете ли вы любезность проводить меня?

Почитатели моего таланта обернулись и разочарованно расступились. Я приняла букет, оперлась на руку Андреса, и толпа вокруг тут же начала рассеиваться. Любители развлечься поняли, что ловить тут больше нечего, хотя по дороге к моей двери мне пришлось ещё несколько раз ответить на поздравления.