Девушка и Ворон

— Ох, и упрямы же вы, люди, — заговорила Малахитница. — Нигде от вас покоя нет, и в Подгорье найдут. Что ты ко мне взываешь, девушка? Зачем чужой перстень надела? Опасно такой, как ты, ничем с Запредельем не связанной, играть с моим волшебством. Ладно. Говори, что хотела.

— Да ты, наверное, и сама знаешь, Хозяйка.

— Положим, знаю. Только чего же ты от меня ждешь? Не для того ли я оградила своих дочерей от всякого чародейства, чтобы слез потом никто не лил? Но вы, люди, такие, уж если чего захочется — вынь да положь. Дочь моя своевольничала, колдовством черным баловалась, а жесткой и бессердечной я у вас выхожу, так получается?

Катя почувствовала, что краснеет.

— Прости, Хозяйка.

Малахитница махнула рукой.

— А, чего уж там. Привыкла, и не такое слышала. И что такое любовь, мне тоже ведомо. Вот только как внуку помочь, не знаю. Моя волшебная сила — она ведь по наследству только женщинам может передаваться. Алексею-то самому справляться придется. Впрочем…

Хозяйка Подгорья внимательно посмотрела на Катю, в ее темно-зеленых глазах зажегся лукавых огонек.

— А что, если через тебя попробовать хотя бы толику своей силы ему передать? Будешь мне внучкой названной, ха-ха! Но осторожней — для тебя это может чем-нибудь и худым обернуться. Согласна?

— Согласна, — тут же ответила Катя.

— Смотри, не шутки с тобой шучу. Теперь и тебя наше Запределье коснется. Что угодно может статься.

— Я не боюсь.

— Хорошо, коли так. Протяни-ка ко мне руку с перстнем. Лизе он все равно не сгодится. Надо же, как сложилось, через нее с Воронами я породнилась, никогда бы не подумала… Давай руку, не медли.

Малахитница легко соскочила с камня, подошла к Кате вплотную, стянула перстень с ее пальца и поднесла его к губам. И что-то едва слышно зашептала, словно тайно с ним о чем-то говорила.

— Держи, — сказала она вскоре, возвращая назад зачарованный малахит. — Отдашь Алексею. Не сможешь ты — пусть Лиза передаст, сама только не надевает… и никто пускай не надевает, кроме Алексея. От тебя — к нему. Поняла, Катя?

— Поняла, Хозяйка.

— Тогда ступай.

И все расплылось в единое мгновение, потеряло очертания, растаяло. Катя открыла глаза. Было уже утро. Она по-прежнему сидела в кресле, в гостевой спальне Вороновского дома, но не помнила ни что это за комната, ни как она здесь оказалась. Сознание оставалось размытым, будто застряло где-то между Запредельем и привычным миром…

Глава 33. Забвение

Катя обычно поднималась с рассветом, не то что столичные барышни, а вот сегодня что-то заспалась. И потому ближе к полудню Лиза решила сама заглянуть в спальню для гостей. К ее удивлению, Катя, кажется, и не ложилась. Она сидела в кресле у окна и повторяла словно в бреду:

— Перстень… Отдашь Алексею… Не сможешь ты, пусть Лиза передаст. И никто, кроме него, пускай не надевает… От тебя — к нему.

Лиза послушала-послушала, да и побежала за мужем.

Федор тоже внимательно вслушался в слова Кати и еще кое на что обратил внимание.

— Лизонька, — спросил он, — а почему у Катерины Васильевны твой малахит на пальце?

Лиза сокрушенно вздохнула.

— Боюсь, это я виновата. Она у меня попросила, ну я и дала… мне показалось, для нее это важно.

Федор приподнял руку девушки с перстнем, потом осторожно стянул его у нее с пальца.

— Лиза, посмотри.

— О-о! — вырвалось у Лизы. — А камень-то изменился. Здесь узор был вроде цветка, а теперь более сложный… Птица? Или еще кто-то с крыльями?

— Да вот то-то и оно. Впервые такое вижу… Не надевай, раз она так говорит, и никому не давай надевать. Что-то тут странное стряслось.

— Подожди, Феденька… Она, кажется, в себя приходит. Катя… Катенька, что с тобой?

Их гостья просыпалась. Она потерла пальцами виски, поморщилась, как от боли.

— Голова гудит… Простите…

Потом недоуменно огляделась. В ее взгляде было полное непонимание происходящего.

— Ты что же, меня не узнаешь? — изумилась Лиза.

— Мне кажется, мы знакомы, но… Прошу прощения, но имени вашего я не помню. Не сердитесь… мне нездоровится немного.

«Совсем сбита с толку», — подумал Федор.

— Где вы были, Катерина Васильевна? — мягко спросил он. — У Хозяйки Медной горы?

При этом имени Вересова встрепенулась, что-то зажглось в ее взгляде, но тут же погасло, и она ничего не ответила.

— Катенька, это же я, Лиза, твоя подруга. А это муж мой, Федор Иванович. Мы с тобой давно уже знакомы.

— Я очень рада, — слабо улыбнулась Катя.

— Если не помните, то подскажу — вы гостите у нас, — Федор приветливо улыбнулся ей в ответ. — И сейчас мы ждем вас к столу. Выходите к нам, Катерина Васильевна.

Лиза позвонила в колокольчик, вызывая для Кати прислугу. И тут ей в голову пришел один вопрос…

— Скажи, а ты отца моего, Алексея Никитича Измайлова, тоже не помнишь?

— Нет, к сожалению.

— Что ж… это не так уж и страшно, да? Я сама вас тогда друг другу представлю!

И подумала при этом: «Бедный папенька!»

Выйдя с Лизой из комнаты, где они оставили гостью на попечение прислуги, Федор тихо сказал жене: