Девушка из другого племени (СИ)

— Может, отдадим ее воинам, а потом ты снимешь с нее скальп и повесишь его на своем вигваме? — с издевкой спросил молодой индеец, что участвовал в нападении.

— Мирная жизнь сделала тебя глупым, Маконс[4], — ответил ему Нодан. — И не стоит смеяться над нашими обычаями.

Индейцы спешивались и привязывали лошадей. Розу приподняли с земли, и она смогла разглядеть поселение – небольшая деревушка окруженная рекой, густым лесом и горным каньоном. Место выглядело сказочным, райским уголком, всюду буйная растительность радовала своей красотой и запахами. На западе виднелись поля маиса и пастбища, у реки расположились маленькие лодочки. На первый взгляд, в деревне жили не более ста человек, но всадников пришли встречать около полторы сотни, с интересом рассматривая пленницу.

— Отец будет искать меня! — сердито сказала Роза на языке индейцев своему похитителю.

— Ты говоришь на языке абенаки? — удивился тот. — Пусть ищет, — сразу добавил он, не давая девушке объясниться. Чужой язык Роза знала плохо, она с трудом понимала, что говорил страшный индеец. Когда она была девочкой, один из индейцев, что жил неподалеку, рассказывал ей сказки на своем языке, тогда-то этот странный, мелодичный язык впитался в нее так же легко, как и истории старика.

— Белому вождю это вряд ли удастся, наши воины отловят его следопытов и вздернут каждого на дереве. Вы все ответите за свои действия.

— И в чём же провинилась я? — сердито воскликнула Роза на английском.

— Йенги уничтожили наш народ. И ты одна из них! — с отвращением высказал ей Нодан и запихнул девушке в рот палку, не давая больше говорить.

Розу отвели на окраину деревни и, пока она шла мимо куполообразных вигвамов, десятки глаз смотрели на нее с нескрываемой ненавистью. И мужчины, и женщины, и дети провожали ее взглядом, полным желания мести, и, хотя девушка всё еще верила в свое скорое освобождение, страх стал медленно обволакивать ее, напоминая, что индейцы – дикари, а что дикари могут сделать со своей пленницей – одному Богу известно.

Девушку привели в большой шалаш из веток - сделан он был неаккуратно, внутри пахло кислой травой, и Роза догадалась, что его использовали для хранения сена. Нодан бросил девушку на холодную землю, снял с нее обувь и связал ноги, бестактно поднимая ей юбки. А потом ушёл, оставив одну. Роза поежилась от холода. Весна лишь началась, земля была ледяной, а на ней было лишь выходное платье с короткими рукавами, бархатные туфельки теперь без дела валялись где-то у изголовья. Кроме того, ей так и не дали ни воды, ни еды, и девушка сильно хотела в туалет. Некоторое время она пыталась позвать хоть кого-то, но палка во рту не позволяла нормально говорить: она мычала, скулила, но потом сдалась.

Ночь была адской. Руки и ноги затекли, рот ныл, от жесткой палки ей растёрло губы. Роза справила малую нужду под себя и мысленно сотню раз прокляла своих похитителей. Под утро явилась незнакомая девушка с остриженными по плечи волосами, и, сурово посмотрев на пленницу, предложила воды и немного вареной кукурузы. Роза была так рада такой подачке, что благодарила индианку как спасительницу. Кроме того, незнакомка оставила в домике горшок и разожгла костер. Роза смогла, наконец, согреться. К несчастью, кроме ухода за пленницей, индианка не проявила никакой заботы или эмоций и вскоре ушла, не сказав ни слова. Она вновь связала Розе руки, но, к счастью, ужасный кляп остался валяться на земляном полу.

Когда вечером к Розе заглянул Нодан, девушку переполняло негодование. Она была уверена, что отец на подходе, и ей недолго осталось мучиться. Но, будучи пленницей, она не желала вызывать гнев похитителей. Она понимала, что если будет злить их своими словами, то либо будет казнена, как и обещал Нодан, либо продана в рабство, чего ей тоже очень не хотелось. Поэтому Роза решила молчать. Но и Нодан не проронил ни слова. Сев напротив нее, юноша раскурил трубку и стал смотреть на тлеющие угольки. Девушку это тревожило, кроме того, в глазах индейца блестели дьявольские огоньки, и поэтому, сжав губы, Роза стала про себя молиться, надеясь, что это убережет ее от беса.

— Твой отец – убийца, — наконец произнёс индеец на английском, и Роза поморщилась – у индейца был правильный выговор, аборигены легко и быстро обучались языкам.

— Его разум захвачен Малсумисой[5], и не будет ему покоя ни в этом мире ни в другом, — продолжал юноша.

Роза опустила глаза, стараясь не обращать на него внимания.

— Через пару недель соберется совет, и белая дочь Малсумисы будет осуждена, — сказал он после небольшой паузы.

— Отец приедет за мной, — тихо ответила девушка, скорее, чтобы взбодрить себя.

— Убийца никогда не найдет пеннакуков в Белых горах. Мы скрываемся тут с тех пор, как английские трусы лишили нас земель. Белые горы спрячут нас от чужих взоров, и ты никогда не вернешься домой.

— Отец найдет меня и убьёт вас всех! — с отчаяньем выкрикнула она.

Юноша выхватил топор из-за пояса и бросился к ней. Роза сжалась, ожидая расправы, но он просто сел рядом, и потряс томагавком у ее головы.