Девушка из другого племени (СИ)

— Вабана видела, люди Рея привезли его тело, его и других охотников. Их свалили в кучу, как убитый скот. Рей снял с них скальпы, а потом всех сожгли.

— Нодан… Нодан…. он должен был выжить, нет, Вабана, я не верю…

— Вабана понимает твою боль, милая сердцу…

Роза уронила голову на руки и разрыдалась. Стараясь скрыть свои стоны и не привлечь внимание мужчин, что мелькали то тут, то там, Роза кусала руки, с силой сжимала свой рот.

— Расскажи мне о прощении теперь, белая девушка, — словно с насмешкой сказала Вабана, но в ее глазах стояли слезы.

Роза не слышала индианку, она хваталась за спутанное веревками тело Вабаны, сжав зубы, беззвучно рыдая, стучала кулаками по подгнивающим доскам повозки, снова хватала Вабану, словно пытаясь заставить ее забрать слова обратно. Словно это могло что-то изменить.

— Ты должна помочь мне, Кохаку, — попросила Вабана, пытаясь вытащить девушку из истерики. — Ты знаешь, что сделают люди Рея. Нодан говорил тебе, как они поступили с Войбиго. Кохаку, прошу, послушай меня, прошу, помоги мне.

Роза не могла услышать, не хотела. Ее Нодан, ее кусок мира исчез, и Вабана, ее названная сестра, подруга, помощница…

— Не смогу, — заливаясь слезами, ответила девушка.

— Сядь у моего изголовья, — велела Вабана.

Роза подчинилась. Приподняв голову индианки, она уложила ее себе на колени, продолжая рыдать. Стараясь не подниматься над бортиками телеги, она нагибалась к подруге, роняя на нее крупные слезы.

— Зажми мне голову коленями, — продолжала давать указания индианка.

Роза гладила ее по щекам, таким до боли знакомым и родным. Раздвинув ноги, она уложила ее голову на свое платье и сдавила ногами, уже понимая, что другого выхода нет. Вабана сама это решила, Кохаку знала, и если индианка попытается бежать, люди Рея догонят и убьют ее еще более жестоким способом.

— Не могу, Вабана. Кохаку любит тебя, сестрица, — шептала Кохаку, срываясь на всхлипы.

— Сейчас, Кохаку. Сейчас.

Роза приподнялась, позволяя Вабане последний раз взглянуть на небо. Губы индианки дрогнули: «Мы будем ждать тебя», — произнесла она, и Кохаку прикрыла ее рот ладонью. Второй она сжала ей нос. Индианка, покорившись судьбе, закрыла глаза.

— Нет, смотри на Кохаку, хочу быть с тобой… – Роза коснулась губами ее щеки и поняла, что уже не в силах подняться.

Вабана пыталась помочь, удерживала себя, не сопротивлялась. Будучи связанной, она и не смогла сопротивляться, но все равно девушка лежала неподвижно, стараясь не дышать. Так прошла минута. Индианка инстинктивно попыталась освободить рот. Роза поднялась, сжимая руки сильнее, взгляд Вабаны стал испуганным, зрачки сузились, превращаясь в маленькие точки, несмотря на темноту ночи. Еще один рывок. Большая, сильная, смелая Вабана пыталась жить…

Роза всхлипнула. Девушка в ее руках больше не шевелилась. И не дышала. Отпустив ее рот, Роза осторожно поцеловала подругу в губы. Слезы лились, текли ручьями, вымывая из ее души все: и плохое, и хорошее.

— О, Вабана, — срываясь на вой, выдавила из себя Кохаку.

Вабана обняла ее теплыми крыльями и прижала к своей груди.

Сколько времени так просидела, Роза не знала. Луна стояла высоко, когда малыш стал толкать ее, устав лежать в неудобной позе. Девушка осторожно переложила индианку на землю и поднялась.

Не все мужчины спали, хотя была глубокая ночь. С трудом сохраняя спокойный шаг, девушка направилась в сторону палатки Рея. Недалеко стояла его лошадь, и, девушка, испуганно оглядываясь, отрыла сумку с трофеями и высыпала на землю смятые, окровавленные пучки волос.

— Где же ты, Нодан, мой Нодан… — шептала она, с замиранием сердца перекладывая и разбирая скальпы.

Заметив знакомую ленту, она вздрогнула. Последняя толика надежды, что теплилась в ее груди пропала – Нодан был мертв, и его длинный хвост сейчас лежал в груде срезанных с голов волос.

Одеревеневшими пальцами Кохаку распустила ленту и прижала ее к груди. Слез больше не было, Роза чувствовала, как медленно и безысходно ее наполняет пустота.

Вернувшись в повозку, девушка вплела ленту Нодана в свои пальцы и целуя, шепча его имя, она уснула.

Ей снилось зеленое поле, бесконечное, прекрасное, как жизнь. Ей снилось синее небо, по которому скользили птицы с серыми крыльями. Снился смех Кины, что бежала за ней; полная охапка цветов, прижатая к груди Вабаны; и Нодан. Без рубашки, с летним рисунком на груди – словно божество, принадлежавшее лишь ей. Он спрыгнул с лошади, обхватил ее, обнял. В его глазах – она, и он – весь ее мир. Юноша поднял ее на руки, целовал ее плечи, целовал ее губы, целовал… целовал… целовал…

— Кохаку, — шептало ей небо.

— Кохаку, — повторял ей любимый.

— Кохаку!

Девушка проснулась.

— Кархаку! — раздалось над самым ухом. Большая черная ворона скакала по бортику повозки и выковыривала жуков из дерева.