Девушка из Дубровника (СИ)

Подойдя к дивану, Глеб что-то сказал, улыбаясь. Мужчина и женщина в ответ рассмеялись и повернулись в мою сторону. Мужчина показал на свое обручальное кольцо и энергично закивал. Я смущенно кивнула в ответ. Потом женщина сказала что-то еще, и я увидела, как удивленно взлетели брови Глеба. Они обменялись парой фраз, и Глеб вернулся ко мне. Влепил увесистый щелбан в лоб, потом поцеловал в ухо и сел.

- Короче, Кит, они англичане. Познакомились здесь, в Цавтате, двадцать пять лет назад. Сказали, что это был курортный роман, всего неделю. А потом вернулись домой и поженились. У них двое взрослых детей. А сейчас приехали сюда отметить годовщину свадьбы. Бывает и так. Я просто сказал, что они очень красивая пара и что мы с девушкой поспорили, женаты они или нет. Только и всего. Не думаю, что они обиделись.

Англичане повернулись к нам и приподняли свои бокалы, мы ответили тем же. И мне стало грустно, но грусть эта была… с завистью. По-доброму. Надо же, у кого-то получается. Действительно, бывает и так. Четверть века счастливого брака, выросшего из недели курортного романа…

Мимо проходил официант, и я попросила кофе. Через несколько минут он поставил передо мной чашку, и я замерла в восхищении, разглядывая ее.

На ней за столом сидела викторианского вида дама в окружении двух кавалеров во фраках и цилиндрах. И было в этой совершенно простой, вроде бы абсолютно невинной картинке что-то настолько чувственное, что у меня мурашки побежали по спине. Или я как тот солдат из анекдота, который, глядя на кирпич, думает о бабе – потому что всегда о ней думает?

- Мне кажется, эта потаскуха размышляет, с кем бы из двоих переспать, - сказала я, отпив глоток. – Или, может, сразу с обоими. А те и рады.

Глеб посмотрел на меня немного обалдело, и я засмеялась.

- Чашка. Жутко развратная. И жутко мне нравится.

- Хочешь, я ее для тебя украду? – предложил он.

- Глеб! – возмутилась я.

- Боже, какой пустяк сделать хоть раз что-нибудь не так… Помнишь эту песню? Ладно, ладно, не буду, успокойся.

Он легко коснулся моих пальцев, и мне стало жарко.

«Кит, я тобой горжусь!»

«Я за тебя боюсь».

Его руки, выталкивающие меня из воды.

«Ника, маленькая моя».

Англичане, отмечающие годовщину свадьбы.

Чертова чашка…

- Глеб, пойдем домой?

- Устала?

Я положила руку ему на колено и сказала:

- Я тебя хочу.

И это оказалось так просто.

- Неужели я наконец дождался, что ты сказала это сама, без грубого насилия? – он смотрел на меня, и краешки губ подрагивали в едва заметной улыбке.

Глеб подозвал официанта, расплатился, и мы вышли на набережную.

- Подожди секунду, - сказал он и пошел обратно.

Я повернулась к гавани и вздрогнула. От причала медленно отходила большая яхта под греческим флагом. На корме отливали золотом большие буквы: «NIKE». Все происходящее снова показалось мне нереальным, настоящей фантасмагорией, наполненной тайным смыслом. Я достала телефон и увидела на экране цифры: 19.19.

- Держи, - Глеб протянул мне маленький пакетик. – Твоя развратная чашка. Если уж она вдохновила тебя на такой подвиг, я не мог ее не добыть. Не бойся, просто сказал официанту, что она понравилась моей девушке, и спросил, сколько будет стоить зачислить ее в погибшие. То есть разбитые. Чашку, разумеется, не девушку.

- Спасибо! – я привстала на цыпочки и поцеловала его. – Пойдем быстрее, а?

Мы поднимались по лестнице, я чувствовала спиной его взгляд и словно видела – изнутри? – радужные разводы, бегущие за ним. Как будто с силой проводишь по сенсорному экрану. Ну почему нельзя взять и перенестись в другое место мгновенно? За эти дни мне уже приходилось испытывать такое сильное желание, что, казалось, просто невозможно терпеть. И еще казалось, что сильнее хотеть мужчину тоже невозможно. И каждый раз оказывалось, что я ошибалась. Что это было такое… «первый раз в первый класс»?

Я вспомнила, как выходила из самолета, и нервно хихикнула. Глеб, который шел всего на пару ступенек ниже, провел рукой по моей спине, я вздрогнула и сцепила зубы. Через сад и к себе на второй этаж мы уже почти бежали – как после тупика и «хорватских девушек». Но только сейчас все было по-другому. Совсем по-другому. Как будто все это было давным-давно, и мы тоже стали другими.

Задыхаясь, я поставила в угол сумку – швырнула бы, но вспомнила о чашке. Повернула в замке ключ. Глеб в это время стряхивал с ног кроссовки, даже не развязав шнурки. Я рассмеялась – без причины, от переполнявшей меня радости и нетерпения – и обняла его, прижав к стене, прямо там, в коридорчике у двери.

- Ника, - шептал он, целуя мои волосы, лоб, виски, - милая…

Я резко, рывком, потянула наверх его майку, и он нагнулся, помогая мне. Отшвырнув ее куда-то, я провела ладонями по его животу, словно пересчитывала кубики пресса, и сунула нос подмышку, привычно шалея от запаха тела, смешанного с терпким ароматом возбуждения. Подняв голову, дотянулась до его губ. Поцелуй был долгим и сладким, как нагретый солнцем виноград.