Девушка из Дубровника

Летчик открыл в кабине форточку (разве у самолета есть форточки?), высунул голову, посмотрел на меня и сказал по-английски: «Thrice five». Я видела его прямо из комнаты, через потолок и крышу. Пассажиры смотрели в иллюминаторы, расплющив носы об стекло.

Вздрогнув, я открыла глаза и повторила про себя: «Трижды пять. 5.55». Самолет с грохотом заходил на посадку. Беруши валялись на тумбочке, как две ягоды облепихи. Мы с Глебом лежали, крепко обнявшись, под одной простыней, на одной подушке.

— Привет! — сказал он, открыв глаза.

— Привет, — ответила я. — Ты не храпел? Или я не слышала?

— Не знаю. Что там за периметром?

Я выбралась из его объятий, выпуталась из простыни и выглянула на балкон. Тяжелые тучи висели так низко, что до них, казалось, можно было дотянуться рукой. Вполне по-питерски. Ни единого просвета. Все как обещали.

— Ну что, ударим автопробегом по пьянству и алкоголизму? — спросил Глеб, высунувшись из ванной с зубной щеткой за щекой. Из-за нее фраза прозвучала так, как будто алкогольный процесс уже начался.

— Давай. Только сначала к Кристану заедем.

— Боишься, что на обратном пути сова будет уже никакая?

— Ну… наверно, — призналась я. — Не хотелось бы что-нибудь забыть. Еще раз возвращаться будет уже неловко.

Вообще-то погода была совсем не для прогулок — душно, влажно. Но Глеб сказал, что гулять особо мы и не будем. Ну, разве что совсем немного — пофотографировать красивые виды. Можно было, в принципе, заехать в Стон — небольшой старинный городок, но я, покопавшись в интернете, сделала вывод, что он мало чем отличается от Цавтата. Разве что крепостной стеной — но похожую мы уже обгуляли в Дубровнике.

Позавтракав в «Между прочим» (я упорно отказывалась называть пиццерию «By the Way» или «У дороги»), мы немного проехали и свернули к моей гостинице. Я поднялась наверх собирать оставшиеся вещи, а Глеб пошел разговаривать с Кристаном.

Очистив шкаф и тумбочку, я сложила вещи в чемодан и села за столик на балконе. Ласточки носились у самой земли с истеричными криками, сновали между ржавыми прутьями арматуры. Самолеты снижались и набирали высоту с размеренностью часового механизма. На балконе соседней виллы курил все тот же пузатый мужик в трусах. На секунду мне показалось, что все события последних дней мне приснились. Сейчас я соберу пляжную сумку и пойду загорать на камни. Одна.

Кристан заявился вместе с Глебом. Разумеется, он был страшно недоволен, но все-таки вернул мне часть денег. Попросив при этом не писать отзыв на Букинге. Он расхаживал по всему номеру, заглядывал в шкафы и тумбочки и что-то бурчал себе под нос.

— Пришел проверить: а вдруг ты украла чайные ложки, — шепнул Глеб мне на ухо. — Или швабру.

Я фыркнула, но тут же сделала серьезное лицо, когда Кристан повернулся ко мне.

— Надеюсь, вы не пожалеете, — сказал он. — Потому что обратно я вас точно не пущу. Не женщина, а проблема.

Я отдала ему ключ, Глеб подхватил чемодан, мы спустились вниз, сели в машину и расхохотались.

— Поняла, заноза в заднице? — Глеб положил руку мне на колено. — Обратно он тебя не пустит. Все, Кит. Рубикон перейден, мост взорван, понтоны утоплены.

Мы выехали из города и направились в сторону Дубровника. Я сидела, прикрыв глаза, вспоминала самые волнующие моменты вчерашнего дня и ночи и улыбалась. И в самый разгар этих сладких грез голос Глеба заставил меня вздрогнуть:

— Ника, ты только не обижайся, пожалуйста…

— Обычно такой заход подразумевает, что повод для обиды существенный, — мне стало не по себе.

Глеб коротко взглянул на меня и снова перевел взгляд на дорогу. Профиль его был довольно жестким.

— Вообще я не собирался спрашивать, но… Care killed the cat, так?

Меня словно водой ледяной окатило, потом бросило в жар. Я почувствовала, как краснеют уши, шея, спина, наверно, даже пятки.

— Можешь не верить, но обычно я никогда так не делаю, — вдохнув поглубже, сказала я. — Карманы, телефоны, записи — никогда. Он валялся у бассейна, я машинально подобрала, когда уходила. Бросила в сумку. Потом он зазвонил. Долго звонил. Хотела сбросить звонок. Посмотрела приложения. Черт…

— Ника… А ведь я тебя еще ни о чем и не спросил, — помолчав, сказал Глеб. — Про любопытство, убившее кошку, — это я о себе. Потому что обычно не задаю такие дурацкие вопросы. Но просто стало очень сильно любопытно. Уж очень это на тебя не похоже — залезть в чужой телефон. Там есть виджет, который показывает время предыдущего входа в систему…

Неожиданно для себя я всхлипнула.

— Ну вот… — поморщился он. — Я опять свалял дурака. Ника, я с тобой как по минному полю иду. Мне ни с одной женщиной еще не было так легко и одновременно так сложно, как с тобой.

— Ничего себе комплимент, — пробормотала я.

— Это не комплимент, это факт. Я все время боюсь тебя чем-то обидеть. И все время делаю какие-то глупости.

Ничего, подумала я, не переживай. Это скоро закончится. Всего неделя осталась. А вслух сказала:

— Мне с тобой тоже… непросто. Только я не знаю, плохо это или хорошо. Потому что…

— Твою ж мать!