Девушка из каюты № 10

Ноги задрожали, и я опустилась на колени на плотный ковер, едва сдерживая вырывающиеся из груди всхлипывания. Но я по-прежнему в опасности. До спасения еще далеко. Так, кошелек. Взять кошелек, деньги, пальто и навсегда покинуть это ужасное судно.

Я закрыла дверь в каюту, поспешно сняла кимоно – теперь никто не заметил бы моих суетливых движений – и, оставшись в одном белье, стала рыться в вещах Анне. Мне попались ее джинсы – слишком узкие, потом я нашла эластичные спортивные легинсы, вроде бы впору, и простой черный топ. Поверх я снова надела кимоно, туго завязала его и перед зеркалом поправила съехавший с головы платок.

Жаль, нельзя надеть солнцезащитные очки – за окном была кромешная тьма, часы на прикроватном столике Анне показывали пятнадцать минут двенадцатого. Боже, Ричард может вернуться в любую минуту.

Я снова обулась в эспадрильи Кэрри и стала искать кошелек, о котором она говорила. На идеально отполированном туалетном столике ничего не было, и я решила открыть наугад пару ящиков, вдруг горничная убрала его туда. В первом ящике было пусто. Во втором лежал целый ком шелковых платков, и я уже хотела закрыть ящик, как вдруг заметила что-то твердое и плоское. Я сдвинула платки в сторону и застыла от изумления.

Под ними лежал пистолет. Я никогда не видела настоящего оружия и замерла – почему-то мне казалось, что он может выстрелить, даже если к нему не прикасаться. Может, взять? Он заряжен? Он вообще настоящий? Глупый вопрос, кто будет держать в каюте муляж?

А вот насчет того, стоит ли мне его взять… Я попробовала представить, как целюсь в кого-то… не получилось. Нет, не возьму. И не только потому, что я понятия не имею, как им пользоваться и скорее прострелю что-нибудь себе, чем кому-то другому. В полиции должны поверить мне, а если я заявлюсь туда с украденным заряженным пистолетом, то никто не станет слушать – меня сразу запрут в камере.

Нехотя я положила платки поверх пистолета, закрыла ящик и продолжила поиски кошелька.

Коричневый кожаный кошелек, довольно потрепанный, наконец нашелся в третьем ящике снизу, где он лежал на стопке документов. Внутри оказалось штук пять кредитных карт и пачка банкнот – пересчитывать их не было времени, но на вид, как и говорила Кэрри, они вполне тянули на пять тысяч крон, а то и больше. Я засунула кошелек под кимоно, в карман легинсов, и перед уходом обошла каюту. Все на своих местах. Пора уходить.

Сделав глубокий вдох и собравшись с духом, я открыла дверь и вдруг услышала голоса в коридоре. Я замешкалась, думая, стоит ли набраться наглости и выйти, когда кто-то кокетливо произнес:

– Конечно, сэр, как вам будет угодно…

Этого было достаточно. Я быстро захлопнула дверь, погасила свет и в темноте прижалась спиной к крепкой деревянной двери. Сердце колотилось, замерзшие пальцы покалывало, колени подкашивались, но именно бешеный пульс, встревоженный стук сердца, не давал мне прийти в себя. Черт, черт, черт! Дыши, Лора. Один, два…

Заткнись!

Не знаю, раздался ли этот крик только в моей голове, однако я, пусть и с трудом, все же отлепилась от двери и неуверенно пошла к террасе. Сдвинув стеклянную дверь, я вышла в холодную сентябрьскую ночь, на свежий воздух, на котором я не была уже несколько дней.

Пульс стучал в висках, сердце вырывалось из груди, но затем я сделала глубокий вдох и отошла в сторону, как бы за угол корабля. Теперь меня не было видно из окна. Я прижалась спиной к холодному металлическому корпусу судна и заметила, как мелькнул свет, когда открылась дверь в каюту, и как зажглась люстра в комнате, освещая террасу. «Только не выходи, только не выходи сюда», – молилась я, съежившись в углу и с ужасом ожидая, что сейчас щелкнет и отъедет в сторону стеклянная дверь.

В стеклянной перегородке, доходившей до груди, отражалась половина комнаты вместе с тенями, которые отбрасывали двойные и тройные слои стекла. По каюте ходил мужчина. Темный силуэт двинулся в сторону ванной, послышался шум смываемой воды в туалете, потом включили телевизор – в стекле отразилось легко узнаваемое бело-синее мерцание. За звуком телевизора я расслышала телефонный звонок и имя Анне. Я замерла. Может, он пытается узнать, где Кэрри? Скоро ли он пойдет ее искать?

Кажется, он завершил телефонный разговор – или просто замолчал. Чуть позже его темный силуэт отпечатался на ярко-белом прямоугольнике огромной кровати.

Я ждала, понемногу замерзая, переступала с ноги на ногу, чтобы хоть как-то согреться, но при этом боялась сдвинуться с места – вдруг он увидит мое отражение в стеклянной перегородке, через которую я за ним наблюдала?

Стояла невероятно прекрасная ночь. Вокруг вздымались скалистые берега, а море казалось черным и бездонным. Вдали виднелись огни деревушек, светились фонари пришвартованных лодок. Над всем этим простиралось невыносимо красивое небо, полное ярких звезд. Вспомнилась Кэрри, запертая в трюме корабля и истекающая кровью, будто попавшийся в ловушку зверь… Господи, прошу тебя, пусть ее найдут. Я не вынесу, если с ней что-то случится.