Девушка из кошмаров (ЛП)

— Это то, что я подумал, — говорю я, — когда впервые увидел тебя в своем доме. Это то, что я пытался внушить себе, когда ты залезла в печь или выбросилась в окно.

Кажется, лицо Анны подергивается от осторожной надежды. Мне сложно говорить и одновременно читать ее эмоции, вглядываясь в лицо через темные вены.

— Это была действительно ты?

— Я не выбрасывалась, — бормочет она, обращаясь ни к кому в частности. — Меня туда бросили. Вниз, на камни. Затем потащили. Потащили внутрь, чтобы сжечь, — она вздрагивает, возможно, от воспоминаний, и я неосознанно тоже. Мне нужно прояснить ситуацию.

— Девушка, на которую я сейчас смотрю, это ты? — времени в обрез, а я не знаю, что спросить. Она выглядит растерянной. Была ли то она в действительности? Просила ли она о моей помощи?

— Ты меня видишь? — спрашивает она, и, перед тем как ответить, темная богиня растворяется. Темные вены сходят с ее бледного лица, а волосы успокаиваются и приобретают коричневый цвет, свисая вдоль плеч.

Когда она отталкивается назад на колени, я замечаю знакомые мятые складки белого платья, окутывающие ее ноги. На них — черные прожилки пятен. Ее руки покоятся на коленях, а эти глаза, эти темные жестокие глаза, все еще смотрят неуверенно. Они мерцают, вспыхивая и затухая.

— Я не вижу тебя. Сплошная темнота, — сожаление проносится и затихает в ее словах.

Даже не знаю, что на это ответить. На ее костяшках пальцев видны свежие затянувшиеся раны, а руки покрыты фиолетовыми синяками. Узкие шрамы пересекают ее плечи. Такого не может быть в принципе.

— Почему я тебя не вижу?

— Не знаю, — быстро отвечаю я. Дым клубится между нами, и я с облегчением отворачиваюсь, чтобы проморгаться. Я чувствую удушье в задней части горла. — Это всего лишь окно, которое удалось открыть Томасу, — продолжаю я.

Это все неправильно. Где бы она ни находилась, это не означает, что она сейчас именно здесь. И шрамы на ее руках. Синяки.

— Что с тобой случилось? Где ты получила так много шрамов?

Она осматривает себя с каким-то удивлением, будто не понимая, что они там есть.

— Я знала, что ты в безопасности, — тихо отвечает она. — Когда мы попали в другой мир, я знала это, — она улыбается, но, в действительности, это не то, что она ощущает. У нас нет на это времени.

Я тяжело глотаю.

— Где ты находишься?

Ее волосы скрывают щеки, когда она смотрит в никуда. Я даже не уверен, действительно ли она верит в нашу беседу.

— В аду, — шепчет она, словно это нечто само собой разумеющееся. — Я в аду.

Нет. Нет, это не то место, которое ей уготовано. Это не то, куда она должна была отправиться. Она должна была просто уйти с миром. Она была…я останавливаюсь, ибо, что я, нахрен, знаю об этом? Эта информация не повлияет на мое решение. Это то, чего я хотел и во что пытался верить.

— Ты просила о моей помощи, так? Вот почему ты показывалась мне?

Она качает головой.

— Нет. Я не думала, что ты действительно сможешь меня увидеть. Даже не предполагала, что это было реальностью. Я просто тебя представляла. Так было легче всего, если я хотела увидеть твое лицо, — она снова трясет головой. — Извини. Я не хочу, чтобы ты меня видел.

Вдоль изгиба ее плеча я замечаю сморщенный, порядком исцеленный порез. Это неправильно. Я не знаю, кто или что решает, но я не оставлю все как есть. Нельзя с этим мириться.

— Анна, послушай. Я собираюсь вернуть тебя назад. Собираюсь найти путь вернуть тебя. Ты понимаешь?

Ее голова дергается вправо, и она напряженно замирает, словно хищное животное, укрывающееся от волка. Я инстинктивно продолжаю безмолвствовать и наблюдать, как быстро поднимается и опускается ее грудная клетка. Через несколько долгих секунд она расслабляется.

— Тебе следует уйти, — отвечает она. — Он найдет меня здесь и услышит тебя.

— Кто? — спрашиваю я. — Кто найдет тебя?

— Он всегда находит меня, — продолжает она, словно не слыша моего вопроса, — а затем сжигает. Режет. Убивает. Здесь я не могу с ним сражаться. Не могу победить его, — черные завитки волос начинают проступать через коричневые. Ее голос отдаляется. Теперь она держится здесь лишь на честном слове.

— Ты можешь победить его, — шепчу я.

— Это его мир. А значит, его правила, — наклонившись вперед, отвечает она никому конкретно. Кровь начинает просачиваться сквозь белую ткань, а ее волосы — закручиваться и приобретать черный цвет.

О чем я, черт возьми, думал, когда затевал все это? В миллион раз хуже видеть ее, стоящую перед собой и одновременно находящуюся за тридевять земель отсюда. Я крепко сжимаю руки в кулаки, прогоняя желание до неё дотянуться. Энергия, бурлящая в дымовой завесе между нами, имеет силу в сто тысяч вольт. Поэтому она действительно находится от меня слишком далеко, чтобы иметь возможность просто прикоснуться. Все дело в магии. С помощью бубна, сделанного из человеческой кожи, иллюзия приобретает смысл, а моя кровь все продолжает стекать по лезвию атаме. Где-то справа от меня раздается голос Кармел, но я не слышу ее, и в целом, очень сложно что-то разглядеть в такой дымке.