Девушка из Нагасаки, или Куда деваются утки из пруда в Центральном парке

– Спасибо, – сказал Трибулкин, тоже оторвал рыбешку и стал очищать от чешуи.

– И вот теперь мне позарез нужен матрос. – продолжил шкипер. –Ребята с вашего яхт-клуба обещали помочь, но я могу ждать еще только пару дней, потом по графику надо идти дальше. Если здесь не найму, то придется искать в следующем порту по маршруту – это в Одессе.

Он разломил рыбку пополам, очистил и сунул в рот.

– Хотелось бы, конечно, своего, русского, а если нет, то буду искать на следующей стоянке – уже в Марселе. В Марселе я, кстати, родился и провел там все детство – родители работали в советском торгпредстве.

– А без матроса тяжело?

– Во внутренних морях еще можно справиться одному. Но вот когда выйдешь в океан – там и в правду тяжело. Так вот я тебя еще хочу попросить, может быть, ты тоже поможешь подыскать матроса. Условия такие: плачу 500 евро в месяц, но человек должен быть хоть немного знаком с яхтами и парусами и, главное, готов уйти в плавание минимум на годик-полтора.

Иннокентий почесал в затылке, потом отхлебнул еще пива. В кармане зазвонил телефон. Трибулкин извинился и достал трубку. Звонил председатель коллегии адвокатов.

– Иннокентий Михайлович, доброе утро, – сказал он. – Вы не забыли, сегодня заседание коллегии в 15.00, и у вас доклад?

– Доброе, – ответил Трибулкин. – Да, конечно, доклад у меня готов.

– Прекрасно, так ждем вас.

– Да, я буду, до свиданья, – сказал Иннокентий и отключился.

– Работа, – понимающе сказал Филипп. – А кем ты работаешь, если не секрет?

– Я адвокат, – со вздохом сказал Трибулкин. – Но когда-то я занимался парусным спортом – гонял на швертботах и успешно – на соревнованиях занимал призовые места. Потом стало не до спорта – работа занимает все время, хотя яхт-клуб я не забываю.

Они со шкипером почти синхронно отхлебнули из банок, Филипп задумался, словно что-то вспоминая, а потом сказал:

– Двенадцать лет назад у меня был хороший бизнес – я торговал минеральными удобрениями. Зарабатывал много, но и крутиться приходилось, как хомяку в колесе. Потом в какой-то момент я подумал – а для чего мы работаем? Если чтобы жить, то на жизнь-то и времени не остается. А жить для того, чтобы работать мне осточертело…

С круизного лайнера донесся удар корабельного колокола. Порт уже вовсю жил обычной насыщенной жизнью – длинным гудком известил о прибытии входящий в гавань контейнеровоз, пара-тройка буксиров спешила по каким-то делам, в марину яхт-клуба вошел быстроходный катер, описал круг и причалил к пирсу поодаль на свободное место между швертботами. Шкипер проследил взглядом за манипуляциями катера и продолжил:

– И еще подумал – почему я, вместо того, чтобы видеть мир, полный чудес, должен заниматься тупым скирдованием бумажек под названием деньги?

Он пыхнул трубкой и выпустил несколько дымных колечек.

– Иннокентий, ты имеешь понятие о том, что такое колесо сансары?

– Да, когда-то я сильно интересовался всякими восточными учениями. Это вечное колесо страданий.

– Точно. Великие мудрецы в свое время все расписали – ты вертишься, как хомяк в колесе сансары, потом умираешь, снова рождаешься в новом теле и опять попадаешь в то же самое колесо. А бежать из этого колеса в нирвану – страну вечного блаженства – можно только через долгий путь духовных практик.

– Это не для нас, – сказал Иннокентий. – Если, конечно, не решиться уйти в монастырь.

– Так вот слушай – однажды, как-то случайно, мне попалось на глаза объявление о продаже яхты. Денег к тому времени я заработал достаточно, и вдруг мне дико захотелось увидеть мост Золотые ворота в Сан-Франциско. И еще подумал я, вот он – путь из колеса, и не в следующей жизни, а прямо здесь и сейчас.

– Здесь и сейчас, – завороженно повторил Иннокентий.

– В общем, я продал свой бизнес к чертям собачьим, купил яхту, прошел курс обучения навигации, обращения с парусами и получил шкиперскую лицензию. Ну, в первое время пришлось погонять по коротким маршрутам, но уже через полгода я отправился в первую кругосветку. И таки увидел мосты Золотые ворота, Харбор-Бридж и еще много чего…

– Ну да, расскажите мне про Сингапур.., – пробормотал Иннокентий. Он уже опустошил банку и чувствовал, как приятное тепло разливается по всему телу.

– Сингапур? – переспросил Фил. – Да, и в Сингапуре я побывал и в Гонконге и в Нагасаки.

Он помрачнел, достал еще банку из упаковки и поставил рядом с Трибулкиным.

– В Нагасаки я захожу в каждой кругосветке.

– Зачем? – спросил Трибулкин. Он поколебался, потом все-таки открыл вторую банку и сделал глоток.

Фил встал, подошел к борту, вытряхнул из трубки остатки табака в море. На мускулистой спине у него тоже синели татуировки иероглифами в три ряда – две на лопатках и одна между ними. Он вернулся в шезлонг, снова набил трубку из кисета, лежащего на столе, прикурил от длинной спички и выпустил несколько колечек.

– В Нагасаки я навещаю могилку моей девушки.

– О, Господи, – сказал Трибулкин. – Сочувствую вам.