Девушка из песни

– Думаю, я тоже это знала, – произнесла я, улыбаясь сквозь слезы. – Даже когда еще не подозревала о своих истинных чувствах.

32

Миллер

Я открыл глаза и увидел солнечный свет, льющийся из окна в конце маленькой комнаты. Тело словно срослось с кроватью, тяжелое и слабое. Вайолет сидела рядом, ее голова покоилась на моем матрасе, а рука сжимала мою ладонь.

Она не отходила от меня уже два дня, с тех пор как меня перевели из реанимации. Два дня, в течение которых доктор Монро и его команда провели все существующие исследования и сообщили мне торжественную новость о том, что почки, как и поджелудочная железа, приказали долго жить. К куче аппаратов в палате добавился еще один для диализа, а мое имя вписали в длинный список нуждающихся в пересадке органов. А поскольку мой диабет новые почки попросту уничтожит, то мою кандидатуру одобрят только для одновременной трансплантации поджелудочной железы и почек.

– Перестановочка в кишках, – ляпнул я, пытаясь рассмешить Вайолет, когда ей хотелось плакать. Она не выпускала мою руку, и меня снова накрыло старым чувством вины за то, что я снова заставил ее пройти через это.

В то утро она почувствовала, что я проснулся, подняла голову и устало улыбнулась.

– Привет.

– Где мама?

– Она спустилась в кафетерий за кофе. Как себя чувствуешь?

– Готов отсюда свалить.

– Сказали, что уже скоро. Может быть, завтра.

«Потому что донора нет».

Она грустно улыбнулась, не глядя мне в глаза.

– Ви, что случилось? Помимо… – я махнул рукой. – Всего этого.

– Ничего. Просто устала.

– Ты забываешь, что я досконально изучил твою мимику. Что-то не так, и дело не только в моих дерьмовых почках.

Вайолет сделала вид, что задумалась.

– Это случаем не панк-группа такая? «Дерьмовые Почки»? Мне кажется, они были хэдлайнерами фестиваля «Burning Man»…

– Ответь мне.

Она смахнула с простыни соринку.

– Я проверила, смогу ли стать донором для тебя. И твоя мама тоже. Но мы несовместимы.

Я притянул ее к себе.

– Не согласен. Думаю, что мы идеально совместимы, черт подери.

Вайолет фыркнула от смеха и забралась на кровать, стиснув меня в объятиях. Она положила голову мне на грудь, и мы лежали в относительной тишине пикающих аппаратов, я гладил ее по волосам, черным на фоне белой футболки.

– С тобой все будет хорошо, Миллер, – произнесла она. – Я позабочусь об этом.

– Ты действительно решила отказаться от хирургии?

– Я не отказываюсь, просто меняю направление. Мне предначертано заботиться о тебе, чем я и займусь. Есть гемодиализ, который можно делать дома. Изучу, что смогу, пока будем ждать донора.

Я прижался губами к ее волосам, целуя ее и крепко обнимая. В ее устах это звучало проще, чем будет в реальности. Донорских органов не хватало; я мог ждать годами, и мы оба это знали.

На следующий день я собирал свои вещи, готовясь к выписке, а Вайолет тем временем разбирала все воздушные шары, букеты и стопки поздравительных открыток от поклонников, которые толстым слоем усеивали подоконник.

– Как будто кто-то обнес целый магазин подарков, – заметил я.

– Твои фанаты тебя любят. – Вайолет показала мне карточку. Моя фотография в Зеленой комнате Ки-Арены. – От Сэма. Не читай, как он ее подписал, если не готов плакать дня три напролет.

– По какому поводу плакать? – В палату вошел доктор Монро со странной натянутой улыбкой на лице. – Никаких слез, я принес хорошие новости. Мы нашли совместимого человека.

Вайолет выронила фотографию. А я уронил футболку, которую складывал в небольшую дорожную сумку.

– Что? Уже?

– Нужно сделать еще несколько анализов, но я уверен, что операцию можно назначить на после- завтра.

– Это потрясающе! – воскликнула Вайолет, и ее лицо озарилось надеждой. – О господи…

– Но Донорская сеть предупредила, что время ожидания может растянуться на годы, – недоверчиво произнес я. – И уже нашли донора?

– Для одной почки и части поджелудочной железы – да.

Мы с Вайолет переглянулись.

– Значит, это от живого донора, – заметил я. Оказалось, что поджелудочная железа, как и печень и легкие, может быть разделена на части, чтобы дать реципиенту часть органа без вреда для донора.

Доктор Монро качнулся на каблуках.

– Это изменит твою жизнь, Миллер.

Больше никаких уколов инсулина, скачков показателей…

– Кто? – спросил я, холодея. – Кто донор?

Доктор Монро замялся.

– Боюсь, я не могу рассказать большего. В подобных ситуациях конфиденциальность имеет первостепенное значение…

– Скажите мне.

– Миллер, я…

– Это мой отец. Донор – мой отец. Верно?

Выражение лица доктора Монро изменилось, он слегка поморщился, и я понял, что прав. Я опустился на кровать.

– Вот дерьмо…

Доктор прокашлялся.

– Протокол предписывает, чтобы ты все обсудил с Элис из Донорской сети, прежде…

– Нет, – отрезал я, поднимаясь на ноги. – Скажите Элис… скажите Рэю, что мне не нужны его гребаные подачки. Подождите, вы сказали, что операцию можно провести через два дня? – В жилах закипала кровь. – Он здесь, да?

Вайолет подошла и осторожно положила руку мне на плечо.

– Миллер, давай успокоимся…

На лице доктора Монро появилось сочувственное выражение.

– Я понимаю, что ситуация довольно сложная…