Девушка из письма (ЛП)

— Вы знаете женщину, которая встала посреди службы? — спросила Сэм.

— Нет. Кто вы на самом деле? И чего, черт возьми, хотите? — выпалила Джемма.

— Я – репортер, — призналась Сэм. — Сестра Мэри-Фрэнсис намекнула, что с Матушкой Карлин что-то произошло. Я пытаюсь выяснить, что именно.

— О боже. Просто уходите, — Джемма повернулась и зашагала по тропинке.

— Джемма, думаю, вы что-то скрываете. И мне не хотелось бы делиться своими подозрениями с полицией.

Девушка остановилась. Сердце Сэм так бешено колотилось в груди, словно от этого момента зависела вся ее жизнь.

— Если вы расскажете, что вас терзает, обещаю, об этом никто не узнает, — тихо произнесла Сэм, чувствуя одновременно вину и облегчение, когда Джемма повернулась; в глазах ее стояли слезы.

— Я не могу говорить сейчас, я опоздаю на работу. Коллега ждет, когда я ее сменю.

— Можете уделить мне всего пять минут? — умоляла Сэм. Она боялась, что Джемма передумает, если позволить ей сейчас уйти. — Отправьте сообщение, что ваш автобус опоздал или еще что-нибудь. Если поговорите со мной сейчас, я больше никогда вас не побеспокою.

— Обещаете? — Джемма смахнула слезы.

— Да, — улыбнулась Сэм. — Может, сядем в машину? Снаружи холодно.

Как только Джемма захлопнула дверцу, устроившись на пассажирском сиденье, она расплакалась всерьез. Сэм терпеливо ждала, глядя, как утекают драгоценные секунды. Джемма, рыдая, писала сообщение в телефоне. Потом, закончив, вытерла нос рукавом.

— Не торопитесь, — Сэм протянула ей бумажный носовой платок.

Джемма громко шмыгнула носом.

— Ваш визит создал мне кучу проблем. Из-за вас меня уже дважды вызывала заведующая.

— Мне, правда, жаль, Джемма. Я бы никогда не прокралась тайком, если бы это не было так важно.

— Ну, о чем бы вы ни беседовали, Сестра Мэри-Фрэнсис очень расстроилась. И с самого утра, не умолкая, говорила о Матушке Карлин. Я уже чувствую, словно знала эту женщину, хотя и никогда ее не видела.

— Что вы имеете в виду?

— На самом деле я не должна об этом говорить. — Джемма смяла бумажный платок в кулаке.

— У вас не будет неприятностей. Я никогда не выдаю свои источники. Это что-то вроде профессиональной этики.

Джемма какое-то время молча смотрела на Сэм, потом глубоко вздохнула.

— Матушка Карлин была здесь еще до меня. И, похоже, с ней было непросто. Лицемерила, умело манипулировала людьми. Добилась увольнения одного из сотрудников. И вообще, насколько я смогла понять, была порядочной сукой.

— Продолжайте, — подбодрила Сэм, прибавляя печку.

— Подруга моей матери Эми, которая и устроила меня сюда, рассказывала, что служащие всегда глумились над тем, как поднять ей настроение. Однажды утром Эми вошла в комнату Матушки Карлин и обнаружила, что ночью та умерла от сердечного приступа. В «Грэйсвелле» такое и раньше случалось. Но Эми увидела на тарелке у кровати половинку лепешки с гашишем. И сразу же ее узнала, потому что пекла сама. Об этих лепешках знали многие. Заведующая, случайно услышав, что они лежат у Эми в сумке, конфисковала их. Похоже, было общее собрание персонала по поводу наркотиков на рабочем месте. Эми чуть не уволили. В комнате персонала даже приказ повесили. Должно быть, лепешки находились в кабинете заведующей. Кто-то взял одну и дал Матушке Карлин. И, похоже, в них содержалась кислота, так что воздействие было очень сильным.

— Что? — спросила Сэм, открыв рот.

— Эми клянется, что не давала их ей. Вероятно, кто-то просто решил сыграть безобидную шутку с монахиней. Но у Матушки Карлин было слабое сердце, и оно не выдержало. К счастью, в комнату к ней в то утро вошла именно Эми. Так что она смогла забрать половинку лепешки до приезда «скорой». Эми ждала последствий, но ничего не случилось. Полагаю, следователи не стали искать наркотики в теле семидесятипятилетней монахини. Эми об этом никому не рассказывала, лишь мне. Все случилось больше десяти лет назад. Наверное, ей просто нужно было облегчить душу. — Джемма снова начала плакать. — Сестра Мэри-Фрэнсис сказала, что слышала той ночью, как Матушка Карлин взывала к Сатане. Но у Матушки часто были ночные кошмары, так что Сестра не стала никого звать. Она говорит, что никогда себе этого не простит. Ко мне случившееся отношения не имеет, но я тоже чувствую вину — за молчание. Почему кто-то хотел навредить Матушке Карлин?

— Это я и пытаюсь понять, — пробормотала Сэм. — Вы уверены, что не знаете женщину с похорон Отца Бенджамина?

— Только то, что монахини очень разволновались, когда ее увидели. После службы в «Грэйсвелле» было застолье, и я слышала их разговор.

— Что они говорили? — спросила Сэм, наклоняясь вперед.

— Думаю, я сказала достаточно. — Джемма открыла дверцу машины. — Вы обещали, что теперь оставите меня в покое.

— И сдержу слово. Прошу вас, Джемма, просто скажите, о чем они говорили. Это действительно очень важно.

— О том, как хорошо, что все записи были уничтожены. Что пришло время двигаться дальше. — Джемма вылезла наружу, затем помедлила, положив руку на крышу, и заглянула обратно. — Может, вам стоит внять их совету.