Девушка из письма

Ричард с ужасом следил, как она обошла ванну с противоположной стороны и снова вскинула над ним нож. Мысли стремительно проносились у него в голове. Эльвира. У Китти была сестра – Эльвира. Значит, в ту ночь умерла Китти, а над этой женщиной отец ставил эксперименты в Святой Маргарите.

– Ты одна из тех детей! – воскликнул он, а потом издал очередной громкий крик, когда она вонзила ему лезвие в кисть другой руки. Боль была непереносимой. Его словно прижигали раскаленным докрасна железом. – Китти, пожалуйста, прекрати. Я перестал общаться с отцом из-за тех экспериментов. Сорок лет не разговаривал с ним после того, что он натворил.

– А сам ты все делал правильно? – спросила Китти. – Ты в этом уверен? Разве не ты пытался упечь Айви Дженкинс в психиатрическую больницу по просьбе ее отчима? И все потому, что всех беспокоила ее дружба с восьмилетней девочкой по имени Эльвира? Ни в чем не повинной маленькой девочкой, рассказавшей ей, как ее саму и других детей в Святой Маргарите твой отец использовал для испытаний новых лекарств.

Ричард закрыл глаза и мысленно вернулся в тот день, к встрече, в которой принял участие по требованию отца.

Тогда они все собрались, чтобы решить дальнейшую судьбу Айви Дженкинс, усевшись вокруг стола в задней комнате церкви в Престоне. Присутствовали отец Бенджамин, мать Карлин, доктор Джейкобсон и Хелена Кэннон. Сам Ричард опоздал, потому что заблудился по дороге. Когда же он уже шел по центральному проходу церкви к маленькой и душной комнате за алтарем, отец Бенджамин вывел навстречу молодого светловолосого человека с голубыми глазами. Позже Ричард узнал, что это был Алистер Хендерсон, отец ребенка Айви.

Священник представил их всех друг другу, а потом стал кем-то вроде председателя этого собрания.

«Благодарю вас за то, что пришли сюда, – произнес он размеренно и четко, словно начинал церковную проповедь. – Как вам известно, в Святой Маргарите содержится группа детей, которые по разным причинам, но в основном из-за проблем, возникших при родах, не пригодны для усыновления или удочерения. Мы не выбросили их на улицу, как могли бы поступить, а воспользовались возможностью, предоставленной фирмой «Мерсер фармасьютикалз», позволившей нам продолжать свою богоугодную деятельность в приюте».

Ричард ощутил, как кровь ударила ему в голову, а тело охватил жар при таком откровенном упоминании ужаса, творившегося в Святой Маргарите. Он знал, что его отец использует детей из приюта, чтобы ускорить испытания нового лекарства: он отчаянно стремился получить разрешение на его производство. Когда Ричард впервые узнал об этом, он дал понять, что не одобряет деятельность отца, но тайны не разглашал, стараясь лишь самому держаться подальше от экспериментов.

Между тем отец Бенджамин обратился потом напрямую к нему.

«Однако сейчас возникла проблема, для решения которой я нуждаюсь в вашей помощи, само собой, при соблюдении абсолютной секретности. Девушка, находящаяся у нас, по имени Айви Дженкинс, завела близкую дружбу с одной девочкой, участницей экспериментов, и мы опасаемся, что ей стало все известно о том, какие исследования проводятся. Понятно, она никогда в этом не признается, но ей скоро предстоит выйти из Святой Маргариты, и, если она раскроет информацию, деятельность фирмы вашего отца подвергнется риску попасть под жесткий запрет».

Ричард промолчал, хотя стыдился доставшейся ему роли представителя своего отца в таком безобразном деле.

«Кроме того, появилась еще одна проблема, – продолжал отец Бенджамин. – Отец ребенка Айви, Алистер Хендерсон, стал получать от нее тревожные письма, содержащие невероятный бред. Он лично передал мне их сегодня. Мистера Хендерсона ждет блестящая спортивная карьера, и он крайне опасается, что Айви может сделать его будущую жизнь невыносимой. Он готов оплатить нам любые расходы, если мы согласимся продержать ее в приюте еще несколько лет».

Вмешался доктор Джейкобсон.

«Несколько лет? На каком основании вы можете это сделать?»

Он скрестил на груди руки, словно отгораживаясь от своего возможного участия, стараясь выглядеть лишь сторонним свидетелем разговора.

Отец Бенджамин пропустил его реплику мимо ушей и по-прежнему смотрел на Ричарда.

«Доктор Стоун, насколько мне известно, вы не так давно стали дипломированным психиатром».

Ричард снова промолчал. Ему стало ясно, к чему ведет этот разговор. И он сразу понял, зачем отец отправил его на это тайное совещание. Наказав за высказанные возражения против экспериментов с лекарствами в присутствии его коллег.

«Как считает ваш отец, вы способны помочь нам решить проблему с Айви Дженкинс. После рождения ребенка у нее появилась склонность к насилию, что подтверждают несколько эпизодов, также у нее возникают галлюцинации. Она даже объявляла голодную забастовку. И мне кажется, что она будет представлять опасность для себя самой и, быть может, для других членов общества, если выпустить ее сейчас в этом состоянии».