Девушка из Стамбула

Письмо матери, отправленное отцу, лежало рядом с письмом бабушки. Оно было написано как-то неуверенно, словно мать не договаривала чего-то. Она, будто, признавала свою вину, но тут же оправдывалась, говоря, что совершила грех только из-за слабохарактерности. «Мама была категорически против второго ребёнка… И доктор Папазян твердил при каждой встрече: «Жизнь твоя в опасности. Тебе нельзя рожать». Я, как ты учил, возражала, но под настойчивым требованием мамы вынуждена была глотать таблетки, которые давал Папазян, и сделалась больной на самом деле. Меня отвезли к доктору-еврею и, усыпив, сделали операцию, которая прошла очень тяжело. Ребёнок был живой. Сестра милосердия сказала, что это был мальчик. Мне его не показали… Что же делать, видно такова судьба… Я сейчас очень слабая, плохо сплю. Доктору пришлось заплатить много денег… Алмаз, серьги, которые ты мне подарил, продали. Деньги в банке тоже пропали. Дядя Фикрят Фахим-бей проиграл большую сумму в покер. Платить ему было нечем, и он написал шартнамэ. Но неоплаченный проигрыш, как оказалось, считается большим позором. Чтобы спасти доброе имя семьи, мне, по настоянию мамы, пришлось снять в банке пятьсот лир, на которые мы жили всё это время, снимая по мере надобности по сто лир. И вот остались без денег. Задолжала доктору. Он без конца напоминал о долге, так что с драгоценностями тоже пришлось расстаться. Срочно пришли денег, я в большой нужде…»

Прочитав это, Загида пришла в ужас. Да как же это можно?! Ни слова о здоровье отца, о трудном его подвиге во имя отечества, ни желания утешить больного. Долгое лечение мужа в больнице, его беззаветная преданность родине, почести, оказанные военными, всё это, оказывается, совершенно не важно. Важны, видите ли, только аристократическая спесь и гордыня. Да что же это за воспитание такое, что за взгляды!.. Живут в самом центре Стамбула, а мораль чужих, посторонних людей! Загида будто своими глазами увидела, какая пропасть разделяет отца, готового пожертвовать собой ради блага страны, и это безнравственное общество. Мосты, возведённые ценой подвижничества, и загубленная стараниями чистоплюев семья. Наконец-то она всё поняла, но ей не терпелось узнать, что же было дальше. Следующей оказалась телеграмма отца: «Завтра буду в Стамбуле». Он раньше срока покинул больницу. Был вынужден покинуть. Загида глубоко прочувствовала, какие муки пришлось ему пережить из-за бесчеловечного, неблагодарного отношения матери и её родни. Стало ясно, как безвольная мать её, попав между двух огней, оказалась жертвой. Загида с волнением взяла следующее письмо, адресованное матери спустя шесть месяцев. События, подробно описанные отцом по дням и месяцам, во всю ширь развернулись пред мысленным взором Загиды.

Начиналось письмо словами, полными волнения и скорби… Отец обвинял жену в том, что она разрушила семью, не вняв его словам и пожелав остаться с матерью. «Что делать, случилось то, что должно было случиться, – пишет он. – Я уже забыл о том, что ты растранжирила тысячи лир, которые я, заработав нелёгким трудом, копил для своих детей, потратила их на праздную щегольскую жизнь никчёмной родни. Простил тебе даже то, что погубила долгожданного сыночка, свет очей моих.

Теперь, пообещав мне, что впредь подобное не повторится, ты приедешь ко мне в Эрдижан. Ты в праве принять моё условие или не принимать. Если нет, тогда я по-своему распоряжусь своей жизнью, но прежде чем решиться на что-либо, подумай о дочери, которой придётся расти без матери или отца…»

Письмо потрясло Загиду, казалось, она видит страшный сон. Внутри будто что-то оборвалось, из глаз полились слёзы. Она громко зарыдала. Слёзы принесли некоторое облегчение. Девушка взяла себя в руки и продолжила чтение. На очереди оказалось решение суда. В нём говорилось, что инженер Вахит и мать её, удовлетворив требования друг друга, разводятся. Загида должна была остаться с матерью, а отец получил право в любое время видеться с дочерью и должен был ежемесячно выплачивать алименты.

Оставшиеся бумаги были квитанциями денежных переводов отца. Все они из разных городов Анатолии, поступали в первый день каждого месяца. Обратная сторона квитанций была заполнена расспросами о здоровье Загиды. Сумма в них была одна и та же, но весной и осенью увеличивалась, чтобы мать могла купить дочери одежду и прочие необходимые вещи. В дни рождения Загиды появлялись квитанции с наказом: «Купи дочери подарок». Были и советы: «Если ребёнок заболеет, покажи его (такому-то) доктору. Пусть лечит за мой счёт».