Девушка из Стамбула

– Деньги тут не важны. Слава Аллаху, мы в состоянии оплатить твою учёбу. Я не мог помочь тебе раньше, когда ты училась в средней школе. Для этого были причины. Зато теперь помогу получить высшее образование. Я сделаю это с радостью… Теперь перейдём к обсуждению более тонкой материи. Человек, который до сих пор обучал тебя, воспитывал, вырастил, – это твоя мать. Её право выше, чем моё право отца. Мы не можем не считаться с её мнением. Если она не будет согласна, поговорим с ней, вместе подумаем, как лучше поступить. И вот ещё другой, очень важный момент. Положим, ты стоишь перед выбором пути твоего будущего – последнего события твоей жизни, и окажется, что трудно понять, правильный выбор ты сделала или ложный. Вот в этом случае долг родителей – вместе разобраться в ситуации. Только самое последнее решение человек должен принять сам. Пророк наш об этом сказал так: «Как бы наставники твои ни силились, чтобы перетянуть тебя на свою сторону, последнее решение ты должен принять сам». Если сказанное покажется матери разумным и она даст согласие, – это будет совсем другое дело.

– Но я не хочу снова подчиняться маме, она для меня чужой человек.

– В таком случае не о чем говорить! – сказал отец.

– Она требует, чтобы я поступала только так, как она желает. Упорно стоит на своём.

– А ты хочешь, чтобы я помог тебе, да?

– У меня больше никого нет, бей-атам. Разумеется, я рассчитываю на ваш совет и помощь.

– Кызым, мать твоя собирается со злым умыслом воспользоваться своим правом. У неё, естественно, есть свой расчёт, но это неправильно. Возможно, её толкает на это нужда, безвыходное положение. Ты знаешь это лучше меня. По-видимому, надо облегчить тяготы её жизни. Начиная с этого дня, станем возмещать ей расходы, связанные с тобой. Содержание твоё я возьму на себя. В конце концов – это отцовский долг мой. Но делать это надо так, чтобы она не почувствовала себя униженной. Я знаю, кызым, ты являешься смыслом её существования. Хорошенько подумай об этом. Я тоже подумаю. Между нею и нашей семьёй мы должны будем установить нечто, вроде modus vivendi[18].

– Да, конечно, бей-атам!

– Ты наш полноправный ребёнок, член семьи. Можешь в любое время приходить к нам, переехать насовсем, наши двери всегда открыты для тебя. Только мать твоя не должна думать, что это – козни с моей стороны, желание как-то нанести ей обиду. Не знаю, смог ли я, кызым, доходчиво объяснить тебе? Несмотря на трудную жизнь, мать хорошо воспитала тебя. Не хотелось бы быть несправедливым к ней. Пусть пока всё идёт своим чередом, а там жизнь сама подскажет, что делать. Ещё раз повторяю, кызым, не груби матери. По молодости ты можешь ранить её такими, например, словами: «Я нашла отца и больше не нуждаюсь в тебе». Слышать это ей будет очень тяжело. Уважай её чувства. Успокаивай мать, осторожно внушай, что никакая опасность не угрожает ей.

– Мне это будет очень нелегко. Мама живёт по совершенно иным понятиям, чуждым мне.

– Да, несомненно, так оно и есть. Ты не сможешь изменить её, дочка. Поэтому надо принимать её такой, какая она есть, и постараться внушать, что бояться ей нечего, ни с какой стороны подвоха не будет. Деликатное дело это, хочешь – не хочешь, самой жизнью возлагается на тебя.

Тимур, который носился на велосипеде то взлетая на гору, то слетая вниз, подъехал к ним.

– Ати, – сказал он, – апа, наверное, пить хочет. Вон в той кондитерской мороженое очень вкусное.

Загида, усмехнувшись его детскому лукавству, сказала:

– Я не знаю, хочу ли. Может, сам ты умираешь от жажды?

– Да как же ты не знаешь? Ясное дело, хочешь.

– Ладно, ладно, улым! – сказал отец, – я тоже пить хочу. Иди, займи нам место. Мы подойдём сейчас. – Потом обратился к дочери: – А как у тебя с языком? Какой-нибудь иностранный язык знаешь?

– Довольно хорошо владею французским. Хотя разговорный навык у меня небогат, читать и писать могу без затруднений. А что касается других предметов, мне пригодилось знание старого алфавита, который изучала в начальной школе. Я училась там три года. При изучении литературы и истории пользовалась старыми изданиями.

– На каком факультете учиться собираешься?

– Я ещё не решила. Мне и история нравится, и литература. Но лечебный факультет был бы в жизни более полезен. Как ты думаешь?

– Пусть заявление твоё продвигается покуда, для выбора специальности время ещё есть.

Часы показывали полдень. После кондитерской они не спеша отправились домой. По дороге купили у торговца фрукты и угодили как раз к обеду. Оказалось, что Хадича-ханум специально для Загиды приготовила пельмени. Увидев тарелку, наполненную этим невиданным кушаньем, Загида вначале испугалась, но съела всё без остатка.

Отец попросил вторую порцию, себе Хадича-ханум тоже положила полтарелки, и Загида от добавки отказываться не стала. Потом снова подали нечто незнакомое, она и тут справилась с большой охотой.

После обеда Хадича-ханум объявила: