Девушка из Стамбула

Мужчины остановились перед песчаной косой, уходившей далеко в море, и любовались природой.

– Взгляните на море, – говорил доктор, – на холмы острова, что перед нами. Не правда ли, это так похоже на наши Услонские горы за Иделью? Смотри, Вахит!

– Да, да, если очень постараться, сходство можно увидеть, – отозвался инженер.

– Нет, нет, – возразил учитель, – это точь-в-точь уфимская гора над Димом. В том месте, где он вливается в Агидель. Широкое степное раздолье… Я вижу, как бродят по нему овцы… Вы почувствуйте, какой дивный аромат доносится оттуда. Похоже, это запах ковыля и кымыза.

– Да, пахнет кымызом, – подтвердил доктор.

– А я к запаху трав равнодушна, – сказала Асма-ханум, – мне больше нравится запах красных казанских яблок! Такого аромата нет нигде в целом свете!

– А вкус какой!.. – подхватила другая гостья, – сладость какая… Отчего бы это? – Здесь такое обилие ягод, фруктов, а вкуса никакого. Земля у нас – это же дар небес!..

– Да разве только яблоки, Асма-ханум? А репа какая, репа! – воскликнул инженер Вахит. – Какой дивный вкус, а? Мы с ровесниками репу воровали, ходили за ней очень далеко, в соседние аулы.

– Овощей у нас мало, но от огурцов, тыквы с ума сойти можно – вкус медовый! По осени в каждом доме стоял запах балишей с тыквой. А зимой, в морозы, – дух пирогов с калиной. Какое лакомство!

– А птица! Какой только не было – гуси, утки… Только ляжет снег, а уж у нас, как на весёлый праздник, собирались ощипывать птицу. Всех девушек созывали. Из лапок и голов большие балиши готовили. Как вспомню, до сих пор слюнки текут. Помнишь ли, Вахит, на сахяр в месяц рамазан какой талкан из муки готовили! Такую муку я здесь всю жизнь ищу и не могу найти. В Адане нашла похожую, но вкус был совсем не тот.

– А мёд у нас на родине, какой, помните? – Липовый. Потрясающий запах! – сказала Мафтуха-ханум.

Молодёжь слушала разговоры старших, которые не скрывали своей тоски по родной земле. Старшие хотели продолжить свои сладостные воспоминания, но тут подъехал «караван» ишаков во главе с Тимуром.

– Ати, – сказал он, – мы тут поторговались и сошлись на четырёх курушах за час. Что скажешь?

– Он заберёт всех вас? – спросил инженер.

– Для остальных велосипед есть.

– Пусть с часок покатаются, а после отвезёшь их к дому, – сказал отец хозяину ишаков.

Эпизод этот изменил течение беседы. Доктору стало обидно, что его прервали, он зашагал вперёд.

Загида присоединилась к отцу. Через некоторое время Хадича-ханум подозвала её к себе.

– Ты почему покинула сверстников? – спросила она.

– Мне интереснее послушать, о чём говорит отец со своими друзьями. Там для меня много нового. А ровесники – вроде меня, и говорят, и думают так же. Ничего интересного. От старших я набираюсь знаний. Они такие милые, не важничают, держатся естественно, говорят искренне.

Хадича-ханум улыбнулась:

– Ты права. Но ведь они ровесники твои, – кивнула она в сторону молодёжи. – Увлёкшись разговорами старших, ты рискуешь казаться дурно воспитанной.

– Всё, что они говорят, так примитивно.

– Ты, похоже, соскучилась по умным разговорам. Ладно, как хочешь, но всё же не забывай, что ты хозяйка и обязана быть вежливой.

«Сколько интересного пропустила», – с досадой подумала Загида, возвращаясь к отцу и его друзьям.

– Доктор-бей, – сказала она смущённо, оглядываясь на отца, – вы так любите свою родину, так скучаете, почему же вы не уехали туда, остались здесь?

– Это очень хороший вопрос, дочка. Настоящий стамбульский! – Доктор поманил отставших, а когда те подошли, повторил вопрос Загиды. – Теперь послушайте меня. Я расскажу, отчего остались мы в Турции, – сказал он.

Молодость наша, – начал свой рассказ доктор, – совпала со временем великого пробуждения народа. Мы были такими же, как вы, когда страшным бедствием обрушилась на народ русско-турецкая война. Каждый вдруг стал понимать: для того чтобы стать такими же сильными, как японцы, нужно изучать культуру Европы. Мысль эта возникла во всех умных головах одновременно. Все, кто мог, стали отдавать детей в школу. В течение нескольких лет открылись тысячи школ. Были изданы тысячи книг. Подготовка кадров достаточно высокого уровня превратилась в самую важную задачу дня. Докторов, адвокатов, работников управления могли бы выпускать университеты (в России их достаточно), беда была в том, что не хватало медресе, способных быстро подготовить будущих деятелей культуры. Наша интеллигенция не умом, а душой, всеми помыслами своими была одержима идеей единства всего тюркского мира – Азербайждана, Турции, Средней Азии.

– Ты читала книгу Мухаммеда Челяби, которая называется «Мухаммадия»? – обратился он к Загиде.

– Нет.