Девушка из высшего общества

Лили рассказала ему о том, как стала посещать с сыном игровую группу и как Морган назвала ее ничтожеством. О Кристиане, который заигрывал с ней на Сен-Барте; как он использовал шаткое положение Роберта в фонде, чтобы заставить ее согласиться на статью о галерее, хотя это был лишь повод, чтобы вынудить ее проводить с ним больше времени. И наконец, описала ссору с Морган из-за цвета платья и ее угрозы сделать так, чтобы Лили никогда больше не могла заниматься организацией благотворительных мероприятий. В конце она призналась, что не собиралась писать статью о коллекции фонда, потому что считала это неэтичным.

Форд положил ручку и откинулся на спинку дорогого офисного кресла.

— Что ж, я тебе верю. — Он снял очки и не сводил с нее зеленых глаз. — Но решать, можешь ли ты и дальше писать для нас и как случившееся отразится на репутации «Сентинл», — дело главного редактора. Я со своей стороны посоветую ему полностью поддержать тебя в этой истории, а также во всем, что касается Эмили Лейберуоллер. «Нью-Йорк мэгэзин» хочет сделать о ней статью, и если они свяжутся с тобой, тут же дай нам знать. И тебе не мешало бы поговорить с кем-нибудь из наших юристов. — Форд записал имя и номер телефона на листке бумаги и протянул его Лили. — Позвони ему сразу, как вернешься домой.

Лили послушно кивнула и закрыла глаза.

— Мне не стоило даже пытаться писать эту статью про Эмили, — с горечью в голосе произнесла она.

Ребекка похлопала ее по колену:

— Ее смерть не твоя вина.

— Но пресса сделает все возможное, чтобы представить случившееся именно так. — Форд потер переносицу. Обойдя рабочий стол, он присел на его край и скрестил ноги в спортивных туфлях. — Тяжелая у тебя выдалась неделька, правда?

— Это самое серьезное преуменьшение, какое я слышала за этот год, — фыркнула Ребекка.

— Прежде чем уйти, хочу сказать, что очень благодарна вам за поддержку независимо от того, какую позицию решит занять газета. Я с огромным удовольствием работала с Ребеккой.

Форд пожал ей руку, и Лили внезапно подумала о том, что ей, наверное, стоило выйти замуж за кого-нибудь, похожего на него: редактора-интеллектуала, происходящего, как и она, из верхушки среднего класса. Тогда они жили бы в своем доме в Бруклине, водили детей в государственную школу, а по воскресеньям читали бы газеты, лежа в постели с кофе от «Фри трейд кофе» в чашках из магазина «Конран». Но она связала жизнь с Робертом — наследником большого состояния, умным и обходительным красавцем. Полный комплект, как грубо пошутила одна из ее подруг, но не все составляющие в нем были приятными: чванливая свекровь с тяжелым характером, неожиданные и эгоистичные, как у избалованного ребенка, поступки.

«В горе и в радости», — напомнила она себе, направляясь вместе с Ребеккой к лифту.

— Дай знать, если тебе позвонят из «Нью-Йорк пост», — попросила редактор.

Лили послушно кивнула и вошла в переполненный лифт.

— Вряд ли придется долго ждать, — произнесла она, когда двери лифта закрылись и он поехал вниз.

Глава 38

Всю оставшуюся неделю Лили провела, разговаривая по телефону с Ребеккой, Фордом, главным редактором и юристами «Сентинл». Пресса, похоже, потеряла интерес к ее ссоре с Морган на благотворительном балу, а вот новость о самоубийстве Эмили Лейберуоллер могла выйти на национальный уровень и Лили сразу оказалась бы в самом центре скандала вокруг ее смерти.

В понедельник на сайтах Gawker.com, fashion—weekdaily.com и socialiterank.com появилась информация о том, что Бет Дженклоу — независимая журналистка, известная нелестными материалами о богатых и знаменитых, работает над статьей о самоубийстве Эмили для «Нью-Йорк мэгэзин». Два дня спустя она позвонила Лили.

Следуя совету юристов «Сентинл», Лили согласилась на интервью. Ей разрешили выразить сожаление, главное — не брать на себя вину за случившееся, иначе и к газете, и к ней самой могут предъявить финансовые претензии. Нужно обязательно упомянуть о том, что Эмили читала статью до публикации и подтвердила все свои высказывания. Факты были изложены без единой ошибки. Она должна повторять это столько раз, сколько потребуется.

В начале марта Бет и Лили встретились в небольшом кафе рядом с Грамерси-парком. Бет — дама за сорок, в строгом сером брючном костюме и шарфе от Гермес, начала разговор с вопроса, как Лили смогла уговорить Эмили на интервью.

— Что ты сказала ей о теме статьи? — спросила она, отхлебывая черный кофе.

— Я сказала, что хочу написать материал о девушке и ее жизни в городе — именно такими словами, — и спросила, интересно ли ей это. Она ответила «да».

— А Эмили говорила родителям, что ты хочешь рассказать о жизни известного светского персонажа и выбрала ее в качестве героини?

— Да, я помню, она перефразировала мои слова и получилось что-то вроде того, что я буду описывать один день из ее жизни. Вероятно, я подтвердила, что может выйти что-то в этом роде. Я особо не вдавалась в детали.

— То есть ты позволила ей поверить в то, во что она хотела верить?