Девушка из золотого рога

- Красиво здесь, чужеземец. Нигде больше в мире нет такой красоты.

- Да, – ответил Ролланд и посмотрел на женщину со смуглым лицом и обнаженной грудью, – ты из племени Тарки, где женщины правят мужчинами?

Она кивнула и заговорила:

- Много лет назад в нашем племени произошел спор между мужчинами и женщинами. Женщины покинули своих мужей и уехали от них, вооруженные и на верблюдах. Мужчины преследовали их. Произошла страшная битва, в которой мы, женщины победили. С тех пор власть принадлежит нам и мы одели мужчин в чадру, в знак их покорности.

Женщина замолчала, а потом гордо продолжила:

- Так рассказываем мы чужакам, но это неправда. На самом деле никакого сражения не было. Просто мужчинам хорошо под защитой женщин. Мужчина без женщины жалок и беззащитен. Бессмысленно скитается он по пустыни, убивает и ворует, и никто не хочет видеть его лица. Дом и защиту обретает он в шатре женщины, поэтому мы и заслужили эту честь.

- Да, – сказал Джон, – жалок и беззащитен мужчина без женщины.

Он поднялся и пошел по каменистому полю. Горячий ветер обжигал ему спину. Он вступил в оазис. Узкие улицы словно склепы. Беспорядочными треугольниками возвышаются крыши домов. Негритянки с тремя синими полосками на висках проходили мимо, и плечи их все еще немного горбились в память о рабстве.

У квадратного источника Айн-уль-Фрас шелестели пальмы. Пожилой мужчина со старческими слезливыми глазами сидел у водяных часов.

- Айн-уль-Фрас, – сказал он - это святой источник, названный в честь кобылы пророка. Уже более четырех тысяч лет здесь эти часы и ни разу они не останавливались.

Джон содрогнулся. Здесь, на краю земли, время исчисляется тысячелетиями.

Он пошел домой, в свою комнату. Сэм Дут уже спал. Печатная машинка была похожа на пасть некоего зловещего чудовища с четырьмя рядами клыков. Джон разделся. Темнело. В оазисе царила вселенская тишина. Джон лежал в постели и широко раскрытыми глазами вглядывался в темноту. Он был странником между мирами, вечно гонимым своим беспокойством, как мужчины из племени Тарки, которые скитаются по пустыне, воруя и убивая.

Внезапно со стороны пустыни сначала тихо, а потом все громче послышались ужасные звуки. Джон прислушался. Крик и плач разорвал тишину комнаты. Казалось, что все демоны Сахары бились у порога дома. Джон вскочил с кровати. Далекий плач постепенно перерос в громкое рыдание.

«Рул, - подумал Джон, - ночной призрак пустыни, ужасный вихрь миллиардов песчинок, гонимый ночным холодным ветром». Ему стало жутко. Еще ребенком слышал он рассказы о страшных демонах пустыни. То ли няня ему рассказывала, то ли мать – он уже не помнил.

В древние времена, еще до того, как в мир пришел Пророк, в Сахаре правили Боги пустыни. Когда отряды Мухаммеда покорили мир, они изгнали богов пустыни и те превратились в демонов. До полуночи в мире песков правит слово Пророка, а затем из песочных дюн восстают древние демоны. Со стонами и плачем проносятся они по пустыни, нападают на чужеземцев, совращают странников до часа утренней молитвы, которая гонит их обратно в пещеры.

Джон задрожал. Какая-то невидимая, мощная, древняя сила влекла его наружу, к загадочным голосам ночи.  Пустота комнаты давила на него.

Он вышел из отеля и глубоко, полной грудью вдохнул холодный воздух ночной Сахары. Луна освещала ветви пальм, а их тени были похожи на застывших гигантов. Джон шел по безлюдному оазису, мимо священного источника, мимо рынка рабов с зарешеченными клетками.

Дойдя до водяных часов он замер. Площадь была залита лунным светом. Справа возвышалась большая мечеть Джама-эль-Кабира. Голоса демонов замолкли вдалеке. Джон провел рукой по лбу. Ворота мечети были открыты, словно врата в вечность. Влекомый все той же силой он вошел.

Внутренний двор был освещен светом керосиновых ламп. Колонны напоминали застывших рабов. Джон вздрогнул. Он не был в мечети с тех пор как покинул родину. Он разулся. На коврике сидел старец и читал Коран. В мерцающем свете ламп он был похож на мумию. Мумия поднялась и поклонилась.

- Я хочу помолиться, - сказал Джон.

Старец зашевелил своими сухими губами.

- Здесь, - промолвил он, указав на кафедру, - это Кибла – направление молитвы. Если ты будешь молиться, то и я с тобой. Я - имам этой мечети.

Джон не слушал его, он преклонил колени, и все вокруг исчезло, словно погрузилось в пропасть небытия. Джон коснулся лбом пола, губы зашептали полузабытые слова. Он не помнил, сколько молился, час или больше. Время измерялось тысячелетиями. Потом он сидел, скрестив ноги на ковре, устремив взор на мерцающий свет, и ощущая в душе покой. Ему казалось, что он растворился в тишине старой мечети.

Старик, тоже перестав молиться, с любопытством смотрел на него. Священная книга лежала на коленях имама.

- Мир тебе, принц.

Джон съежился. Это явь, или все происходящее снится ему?

Он встал.

- Ты знаешь, кто я ?