Девушка-катастрофа или двенадцать баллов по шкале Рихтера

Прикладываю Ангелику к груди и гадаю, что происходит в гостиной. Мама явно не рада присутствию нашего гостя, а уж если подслушала наш с Юлианом разговор, то нерадость эта будет особенно острой.

Не хочу, чтобы так было - не хочу скандала и неприятия.

Юлиан - не идеал, и я это знаю, но он мой неидеал, и я хочу, чтобы родители тоже это знали и приняли, как есть. Даже если он станет очередной ошибкой, даже если мне снова сделают больно...

- Катастрофа?

Я здесь.

Юлиан проскальзывает в комнату и присаживается рядом, наблюдая, как Ангелика со смаком терзает мой сосок. Он глядит так внимательно, что я даже смущаюсь... Тяну на себя тонкую простынь, пытаясь укрыть обнаженную грудь.

- Зачем ты это делаешь? - спрашивает парень. - Разве я не видел тебя полностью обнаженной? Даже в таких местах, о которых твоя мама не имеет никакого понятия?

И вот я снова краснею, прикрыв на мгновение глаза. Есть что-то особенно интимное в том, как он смотрит на нас с Ангеликой в этот момент... Что-то донельзя сокровенное. Наверное, я еще не готова обнажиться настолько глубоко... пусть даже он видел мое тело полностью нагим и податливым, словно восковая свеча.

- Ты меня смущаешь.

- Ерунда.

Он наклоняется и целует меня сначала в губы, а потом - прямо в грудь над мирно уснувшей Ангеликой.

Глаза у него темные-темные, такие, что впору утонуть... что я и делаю без зазрения совести этой же ночью. Мы ютимся на моей детской кровати, прижимаясь друг ко другу всеми частями своих разгоряченных тел, и Юлиан уверяет, что еще никогда не испытывал такого адреналина, как в тот самый момент, когда целовал меня за тонкой стенкой моей девичьей спальни, под чутким ухом обоих родителей.

Я и сама закусываю простыню, не позволяя ни единому звуку слететь с моих зацелованных Юлианом губ. Боюсь только, мы все равно выдаем себя с головой... Слишком ненасытно отдаемся и принимаем друг друга.

- Что тебе сказала моя мама? - интересуюсь я у возлюбленного, когда мы лежим, полностью расслабленные, после испытанного удовольствия.

- Все-то тебе надо знать, - хмыкает парень, откидываясь на спину. Кажется, ему не очень хочется говорить на эту тему, но мне нужно знать, что между ними произошло...

- И все-таки? - допытываюсь я. - Расскажи.

- Тут нечего рассказывать, - отзывается Юлиан, пробегая пальцами по моему бедру. - Она сказала только, что желает для тебя самого лучшего, и я... как бы самое лучшее сейчас. Ты довольна? - Он нависает сверху, запечатывая мой рот поцелуем. Самый действенный способ заставить меня замолчать! Что ж, так тому и быть.

Позволяю себе быть беззаботной... и поверить его словам.

А утром прощаюсь с родителями и спешу покинуть гнетущую атмосферу родного дома. Папа у меня молчун, но даже его молчание кричит о беспокойстве, которое они испытывают, отпуская меня с этим незнакомым для них парнем - Юлианом. Мама так и вовсе заявляет:

Ты уверена, что правильно поступаешь? Этот парень... он тебя любит?

- Мама, - осаждаю ее осуждающим тоном, - не надо, пожалуйста. Я ведь не навсегда уезжаю...

- Так я и не этого боюсь, - прикрывает она губы ладонью. - Не хочу, чтобы тебе разбили сердце... снова. А это может случиться... - Глядит на стоящего в стороне Юлиана и шепчет:

- Больно уж он смазлив - нет у меня к нему доверия.

А у меня есть? Сама толком не знаю. Только прижимаю маму к себе и говорю:

- Просто дайте мне попробовать, хорошо? Ради себя. Мне это нужно...

На этом я усаживаюсь в автомобиль Юлиана и в последний раз взмахиваю рукой.

Радость и тревога одновременно заставляют меня сжаться на переднем сидении незнакомого автомобиля и погрузиться в тягостное молчание.

21 глава. Юлиан

Никогда не знакомился с родителями облагодетельствованных мною девушек... Просто нужды не было, а тут - бац! - попал как кур в ощип: мамаша глядит на меня волком, отец и того хуже... Вот-вот схватит за шкирку и приложит затылком о стену.

Что я вообще здесь делаю?

Я, вроде бы, ехал вытребовать благодарность, а не взваливать довесок из двух человек на свои плечи. Катастрофа какая-то! Умопомрачение, не иначе. А все этот пижон-проклятый-Карл: меня как волной накрыло при взгляде на него... Слишком хорошо знаю таких, как он: самовлюбленных, уверенных в своей правоте - придурков, одним словом.

И нет, сам я не такой! Пусть некоторые и уверены в обратном...

- Твой телефон звонит. - Эмили сидит, не шевелясь, битый час кряду, даже на меня не смотрит. Вся в своих мыслях... Неужели жалеет о принятом решении?

Черт знает, что ей нашептывала на прощание ее мамаша, мне-то она так и заявила: «Не знаю, кто ты такой и что вас связывает с моей дочерью, только ты мне не нравишься и скрывать этого я не намерена. Эмили - хорошая девочка, и ей нужен надежный, порядочный парень...

- Почему вы думаете, что я не такой?

- Да у тебя на лбу написано, что ты безответственный прожигатель жизни, - с безжалостностью палача заявила фрау Веллер. - Что ты можешь дать моей девочке, кроме смазливого личика и временной эйфории? Она ведь скоро тебе наскучит. И что тогда? Вышвырнешь ее с разбитым сердцем, как собачонку?»