Девушка конец света

Хотя Ан уже стала продюсером, она ни разу не упоминала, кем был ее отец. И не только из-за того, что в один прекрасный день тот бросил семью и уехал в Америку, но и потому, что было нелепо говорить про отца-комика, учитывая, что чуть больше чем через год после своего дебюта на телеэкране он уже перестал существовать для зрителей. Вспоминая комедиантов того времени, люди называли только такие имена, как Пэ Сам Рёнг, Нам По Вон, Ку Понг Со, Ли Ки Донг и Ли Чу Иль. Однако, посмотрев 1297-й выпуск «Новостей Кореи», она подумала, что, вопреки ожиданиям, наверняка многие должны помнить ее отца. Новости в то время смотрели на большом экране в кинотеатрах, и едва ли можно забыть сюжет о комедианте, который выкрикнул слова «Пришел добрый и мудрый король!» в адрес военного диктатора, ставшего президентом страны после убийства множества ни в чем не повинных сограждан. И тогда она, которая никогда в жизни не могла представить себе, чтобы отец был способен на такое, решила, что, наверное, пора оставить попытки разыскать его след. По большому счету с отцом она провела всего семнадцать месяцев: с мая 1981 года по октябрь 1982-го. Вероятно, на самом деле Ан Пок Нам был совсем не тем человеком, которого она знала. И вполне возможно, что она так никогда и не поймет, почему Ан Пок Нам бросил семью и уехал в Америку. В то время ей действительно казалось, что правильнее будет прекратить его поиски.

В письме она написала следующее:

«Помнишь, о чем мы говорили в тот вечер, когда видели сову около озера в Чхунчжу? Я рассказывала о том, как чувствуешь себя, монтируя в одиночестве студии историю чьей-нибудь жизни, прослушивая пленку по несколько раз. Пока допоздна редактируешь эти записи, в какой-то момент перестаешь обращать внимание на само содержание, но слышишь только интонацию и скорость речи. И когда долго вслушиваешься в эти звуки, начинает казаться, что за ними можно услышать жизнь человека: свет и тень, холод и жар, одиночество и грусть. Я много думала о том, что жизнь человека передается не в самой истории, но в тех мелких деталях, которые чувствуются в его голосе. „О, человек сейчас рассказывает трагический эпизод своей жизни, но ведь голос выдает, что в то время он был счастлив, как никогда“, — часто бубнила я себе под нос, раз за разом воспроизводя запись. Когда я редактирую пленку, грустнее всего мне становится, если рассказчик вдруг замолкает. История еще не закончена, но в какой-то момент она обрывается на полуслове. Повисает тишина, и только пленка продолжает крутиться. Тишина и темнота. И я слышу только помехи. Может быть, именно в эти паузы в рассказах я и вслушивалась, прокручивая запись по несколько раз. Может, именно в этом молчании вся правда. Секунда, две, три, четыре, пять. Я жду, пока человек снова заговорит, и читаю переживания стихшего голоса».