Девушка, которая играла с огнем

Во-вторых, Соня теперь поняла точку зрения Микаэля Блумквиста, что исследования Дага могли породить мотив его убийства. Обнародование информации о секс-покупателях, которое планировал Свенссон, не просто повредило бы репутации нескольких людей. Это было безжалостное разоблачение. Несколько известных особ, выступавших судьями на процессах по сексуальным правонарушениям или принимавших участие в общественных дебатах, были бы полностью уничтожены. Микаэль Блумквист прав: в книге есть мотив убийства.

И все же, даже если кто-то из секс-покупателей, рисковавших разоблачением, решил убить Дага Свенссона, это никак не было связано с адвокатом Нильсом Бьюрманом. Он вообще не фигурировал в материалах Дага, а это не только решительно ослабляло доводы Микаэля Блумквиста, но и серьезно говорило в пользу гипотезы единственной подозреваемой – Лисбет Саландер.

При всей неясности мотивации убийства Дага Свенссона и Миа Бергман Лисбет имела привязку к месту преступления и орудию убийства. Такие отчетливые технические доказательства было трудно интерпретировать иначе, и они указывали именно на Саландер как на человека, произведшего смертельные выстрелы в квартире в Эншеде.

А тут еще и оружие, непосредственно связанное с убийством адвоката Бьюрмана… В этом деле существовала несомненная личная связь, а возможно, и мотив. Если принять во внимание художество на животе Бьюрмана, можно думать о какой-то форме сексуального насилия или садомазохистских отношений между ним и Лисбет. Сомнительно, чтобы Бьюрман мог добровольно подставить свое тело для такой странной татуировки. Это предполагало либо его наслаждение от такого рода унижения, либо – если это была сама Саландер – что он был поставлен в беспомощное положение. О том, как все это реально происходило, Мудиг и гадать не хотелось.

Любопытно, что Петер Телеборьян утверждал, что насилие со стороны Лисбет Саландер было всегда направлено против тех, кого она по какой-то причине считала представляющими угрозу, или тех, кто ее обидел.

Соне Мудиг припомнилось сказанное о Лисбет Саландер Телеборьяном. Казалось, что ему искренне хотелось защитить ее; что ему было бы неприятно, если бы его бывшая пациентка пострадала. В то же время расследование существенным образом опиралось на его анализ личности Саландер как социопатки на грани психоза.

Не в рациональном, а в эмоциональном плане теория Микаэля Блумквиста была привлекательнее.

Чуть прикусив губу, Мудиг попыталась представить себе какой-нибудь вариант, отличный от сценария «Лисбет Саландер – единственная убийца». Наконец она взяла авторучку и нерешительно написала строку в блокноте перед собой:

«Два абсолютно разных мотива? Двое убийц? Одно орудие убийства!»

В голове у нее промелькнула какая-то ускользающая мысль, которую ей так и не удалось сформулировать, но записанные вопросы Соня хотела поднять завтра на утреннем заседании Бублански. Необъяснимым образом она вдруг почувствовала, что роль Саландер в качестве единственного убийцы потеряла для нее всякую привлекательность.

Затем Мудиг решила, что на сегодня хватит, выключила компьютер и заперла диски в письменном столе. Надев куртку и погасив настольную лампу, она собиралась запереть дверь своего кабинета, как вдруг услышала звук в конце коридора. Брови ее сдвинулись. Она-то считала, что осталась единственной из всего отдела на работе. Дойдя по коридору до комнаты Ханса Фасте, Соня увидела, что дверь приоткрыта, и услышала, что он разговаривает по телефону.

– Это, конечно, сводит концы с концами, – услышала она его голос.

Постояв в нерешительности, Мудиг собралась с духом и постучала по дверному косяку. Ханс Фасте удивленно уставился на нее. Она приветственно помахал ему рукой.

– Мудиг все еще на работе, – сообщил Фасте по телефону. Он слушал, но не спускал глаз с Сони. – Ладно, я ей передам, – произнес Ханс и положил трубку. – Бубла, – пояснил он. – А ты чего хочешь?

– А что там сводит концы с концами? – спросила она.

Он изучающе взглянул на нее.

– Подслушиваешь за дверью?

– Нет. Твоя дверь была открыта, и ты произнес эти слова, когда я постучала.

Фасте пожал плечами.

– Я позвонил Бубле рассказать, что государственная криминалистическая лаборатория выдала наконец кое-что пригодное.

– Вот оно что.

– У Дага Свенссона был мобильник с симкой компании «Комвик», и они наконец-то составили список его разговоров. Разговор с Микаэлем Блумквистом в двадцать часов двенадцать минут подтверждается. Так что Блумквист действительно был на ужине у своей сестры.

– Хорошо, но не думаю, чтобы Блумквист имел какое-то отношение к убийству.

– Я тоже. Но Даг Свенссон в тот вечер сделал еще один звонок, в двадцать один тридцать четыре. Разговор длился три минуты.

– Ну и что?

– Он звонил адвокату Нильсу Бьюрману, домой. Так что между двумя этими убийствами есть какая-то связь.

Соня Мудиг медленно опустилась в кресло для посетителей.

– Давай, присаживайся, пожалуйста.

Она не отреагировала на эту реплику.