Девушка, которая играла с огнем

Кого ожидал увидеть Сандстрём, он и сам не знал, но, подняв глаза, пережил что-то вроде шока. Сначала он не узнал в ней ту психопатку, чья фотография пялилась на вас с первых страниц всех газет, выставленных на витрины, со времени прошедшей Пасхи. Она не была похожа на свою фотографию – теперь коротко стриглась. Одета она была во все черное: черные джинсы, короткую открытую хэбэшную куртку, черную майку и черные перчатки.

Но самым пугающим было ее лицо, покрытое гримом: черная помада на губах, подведенные черным глаза, драматически выделенные черно-зеленым тени на веках и под глазами. Все остальное на лице было закрашено белилами. Кроме того, от левого виска к подбородку все лицо пересекла широкая красная полоса.

Эта гротескная маска придавала ей совершенно безумный вид.

Его мозг отказывался воспринимать увиденное, настолько все было невероятным.

Лисбет Саландер держала в руках конец веревки, за который дернула. Сандстрём почувствовал, как веревка врезалась в горло и на несколько секунд прервала его дыхание. Он старался подтянуть ноги. Ей же, благодаря блоку и талям, почти не приходилось прилагать усилий, чтобы поставить его на ноги. Когда Пер-Оке поднялся перед ней во весь рост, она перестала тянуть за веревку и намотала ее на трубку, подводящую к батарее отопления, а затем завязала двойным морским узлом.

После этого Саландер исчезла из вида, оставив его одного минут на пятнадцать. Вернувшись, придвинула стул и села напротив него. Он старался избегать ее взгляда с разрисованного лица, но у него это плохо получалось. На стол она положила пистолет. Его пистолет. Она обнаружила его в обувной коробке в гардеробе. «Кольт М1911». Этот не вполне легальный пистолет хранился у него несколько лет. Он как-то купил его по случаю у знакомого, просто ради хохмы, и даже ни разу не попробовал выстрелить. Прямо у него на глазах Саландер вынула магазин, вставила патроны, затем загнала магазин на место и отправила патрон в ствол. Пер-Оке Сандстрём был готов вот-вот лишиться чувств, но заставил себя выдержать ее взгляд.

– Не понимаю, почему мужчины так любят запечатлевать свои извращения, – сказала она.

Это было произнесено спокойным, ледяным тоном. Саландер говорила тихо, но отчетливо, протягивая фотографию, отпечатанную с его жесткого диска.

– Это, вероятно, эстонка Инес Хаммуярви, семнадцати лет, из поселка Риепалу неподалеку от Нарвы. Неплохо развлекся?

Вопрос был чисто риторический – Пер-Оке Сандстрём не мог ответить, его рот был заклеен лентой, а мозг был не в состоянии построить ответ. Фотография изображала… «Господи, зачем я только сохранил фотографии», – мелькнуло в мозгу.

– Ты знаешь, кто я? Кивни.

Пер-Оке кивнул.

– Ты – садистская свинья, подонок и насильник.

Он не шевелился.

– Кивни.

Он кивнул. На глаза его вдруг навернулись слезы.

– Сейчас я тебе объясню правила, – начала она. – На мой взгляд, тебя следовало бы прикончить немедленно. Переживешь ли ты эту ночь, мне безразлично. Тебе ясно?

Он кивнул.

– В нынешней ситуации от тебя вряд ли ускользнуло, что я сумасшедшая, привыкшая убивать людей, в особенности мужчин.

Саландер показала пальцем в сторону вечерних газет, которые он сложил на столе в гостиной.

– Я собираюсь снять клейкую ленту с твоего рта. Если ты закричишь или даже повысишь голос, я отключу тебя вот этим.

И она подняла электрошокер.

– Эта фурия выстреливает зарядом семьдесят пять тысяч вольт. В следующий раз там будет примерно шестьдесят, потому что один раз я ее использовала и не перезарядила. Тебе ясно?

Он удивленно смотрел на нее.

– Это означает, что твои мышцы перестанут действовать. Через это ты уже прошел у дверей при входе.

Она улыбнулась ему.

– А это значит, что ноги не смогут держать тебя и ты сам себя повесишь. Отключив тебя, я просто встану и уйду отсюда.

Сандстрём кивнул. «Господи, да это же чокнутая убийца!» – подумал он и почувствовал, как слезы снова безудержно полились из его глаз. Он зашмыгал носом.

Она поднялась и сорвала ленту с его рта. Ее мерзкое размалеванное лицо оказалось в сантиметре от него.

– Молчи, – приказал она. – Ни слова. Заговоришь без разрешения – отключу тебя.

Саландер подождала, пока он перестанет шмыгать носом и встретится с ней взглядом.

– У тебя есть только одна возможность пережить эту ночь, – обещала она. – Только одна, двух уже не будет. Я задам тебе несколько вопросов. Если ты на них ответишь, я сохраню тебе жизнь. Кивни, если ты все понял.

Он кивнул.

– Если откажешься отвечать хоть на один вопрос, отключу тебя. Тебе ясно?

Он кивнул.

– Если обманешь или будешь увиливать, отвечая, отключу тебя.

Он кивнул.

– Я с тобой торговаться не собираюсь. Второго шанса у тебя не будет. Либо ты сразу ответишь на мои вопросы, либо умрешь. Ответишь приемлемо, останешься в живых. Проще некуда.

Пер-Оке кивнул. Он ей верил, и выбора у него не было.

– Пожалуйста, – пробормотал он. – Я не хочу умирать.

Саландер строго взглянула на него.

– Только от тебя зависит, жить тебе или умереть. Но ты только что нарушил мое первое правило: не говорить без моего разрешения.