Девушка, которая играла с огнем

– Значит, ты ехал с пакетом на голове. Что дальше?

– Машина остановилась. Где мы находимся – я не знал.

– Где они нацепили на тебя пакет?

– Подъезжая к Сёдертелье.

– Сколько времени вы после этого ехали?

– Похоже… похоже, минут тридцать. Они сказали мне выходить из машины. Это был какой-то склад.

– И что дальше?

– Харри и Атхо повели меня внутрь, там было светло. Первое, что я увидел, было тело человека на цементном полу. Он был связан и чудовищно избит.

– Кто это был?

– Кеннет Густафссон. Но имя я узнал уже позже, мне они его не называли.

– И что дальше?

– Там был еще один мужчина, такой громила, каких я никогда еще не видел. Непомерного роста и весь из сплошных мускулов.

– А лицо какое?

– Помню – блондин и с виду просто дьявол.

– А имя?

– Имя он не назвал.

– Ладно. Верзила-блондин. Еще кто-нибудь был?

– Да, еще один мужчина, какой-то истрепанный, с конским хвостом.

«Магге Лундин», – решила Лисбет.

– А еще кто?

– Только я, Харри и Атхо.

– Дальше.

– Блондин… тот громила придвинул мне стул, не сказав ни слова. Вообще, говорил только Атхо. Он объяснил, что парень на полу – болтун. Он хотел, чтобы я увидел, что бывает с теми, кто надумал дергаться.

Слезы неудержимо полились из глаз Сандстрёма.

– Опять буксуешь, – напомнила Лисбет.

– Верзила-блондин поднял парня с пола и усадил на другой стул напротив меня, примерно в метре от моего. Я посмотрел ему в глаза. Верзила встал за спиной у того, обхватил руками его шею… и… он…

– Задушил? – пришла на помощь Лисбет.

– Да… то есть нет… он сдавил его. Мне кажется, он сломал ему шею голыми руками. Я слышал, как шея сломалась, и он умер прямо перед моими глазами.

Пер-Оке Сандстрём закачался вместе с веревкой. Слезы лились неудержимо. Никогда раньше он об этом не рассказывал. Лисбет дала ему время прийти в себя.

– А что потом?

– Другой мужчина, тот, что с конским хвостом, врубил бензопилу и отпилил ему голову и кисти рук. Когда с этим было покончено, верзила подошел ко мне и обхватил ладонями мою шею. Я попробовал их оторвать, напрягся изо всех сил, но не мог пошевелить их ни на миллиметр. Он меня не душил… только долго держал руки на моей шее. Тем временем Атхо достал свой мобильник и позвонил. Он говорил по-русски. Потом вдруг сказал, что со мной хочет поговорить Зала, и приблизил трубку к моему уху.

– И что сказал Зала?

– Сказал только, что ожидает от меня исполнения поручения, о котором говорил Атхо. Он спросил, хочу ли я все еще порвать с ними. Я пообещал ему съездить в Таллинн и забрать машину с амфетамином. Что мне еще оставалось делать?

Лисбет молчала, только сумрачно смотрела на обмазанного соплями журналиста с веревкой на шее и что-то обдумывала.

– Опиши его голос.

– Не… не знаю. Обычный такой.

– Низкий или высокий?

– Низкий. Обыденный. Грубый.

– На каком языке вы говорили?

– На шведском.

– Акцент?

– Да… небольшой, но по-шведски говорил хорошо. С Атхо он разговаривал по-русски.

– Ты понимаешь по-русски?

– Немного. Но не всё. Так, чуть-чуть.

– Что сказал ему Атхо?

– Только то, что наглядный показ завершился. Больше ничего.

– Ты кому-нибудь об этом рассказывал?

– Нет.

– Дагу Свенссону?

– Нет… нет.

– Даг Свенссон был у тебя.

Сандстрём кивнул.

– Не слышу.

– Был.

– Зачем?

– Он знал, что у меня… были проститутки.

– О чем он спрашивал?

– Он хотел знать…

– Ну?

– Про Залу. Он спрашивал о нем. Это было во время его второго прихода.

– Второго?

– Он нашел меня за две недели до своей смерти. Это была наша первая встреча. А потом он опять появился за два дня до того, как ты… как он…

– До того, как я в него стреляла?

– Ну, да.

– И именно тогда он спросил про Залу?

– Да.

– Что же ты ему рассказал?

– Ничего. Я ничего не мог ему рассказать. Только признался, что разговаривал с тем однажды по телефону. Вот и всё. Я ничего не сказал ни о верзиле-блондине, ни о том, что они сделали с Густафссоном.

– Ладно. Повтори буквально, о чем тебя спросил Даг Свенссон.

– Я… он хотел что-нибудь узнать о Зале. Вот и всё.

– И ты ничего не рассказал?

– Ничего важного. Я же ничего не знаю.

Лисбет Саландер помолчала: «Он чего-то недоговаривает, – крутилось у нее в голове. В задумчивости она кусала губу. – Ну, ясное дело».

– Кому ты рассказывал о том, что у тебя был Даг Свенссон?

Сандстрём побледнел.

Лисбет покачала электрошокером.

– Я позвонил Харри Ранте.

– Когда?

Он сглотнул слюну.

– В тот же вечер, когда Даг Свенссон был у меня дома в первый раз.

Саландер еще с полчаса поспрашивала его, но он только повторялся и смог припомнить лишь несколько мелких деталей. Наконец она поднялась и положила руку на веревку.

– Ты, похоже, самое мерзкое ничтожество, какое мне только приходилось видеть. За то, что ты сделал с Инес, тебе полагается смертная казнь. Но я обещала сохранить тебе жизнь, если ты ответишь на мои вопросы, а я всегда держу свое слово.