Девушка, которая играла с огнем

   — Ну знаешь ли, мне даже трудно сказать, кто тут тупее: полиция или газеты!

   — Послушайте, дамочка, речь идет о серьезных вещах!

   — Это насчет того, сатанистки мы или нет?

   — Перестань дурить и отвечай на мои вопросы!

   — И о чем же ты спрашивал?

   На секунду Ханс Фасте зажмурился и вспомнил, как он несколько лет тому назад ездил для обмена опытом в Грецию и знакомился с работой тамошней полиции. Несмотря на множество проблем, греческим полицейским жилось легче, чем шведским. Если бы Силла Нурен повела себя в Греции так, как сейчас, он мог бы нагнуть ее и три раза стукнуть дубинкой. Он снова взглянул на нее:

   — Лисбет Саландер состояла в «Перстах дьявола»?

   — Вряд ли.

   — Что это значит?

   — У Лисбет, по-моему, было очень плохо со слухом.

   — Со слухом?

   — С музыкальным. Она еще могла отличить трубы от барабанов, но это все, на что она была способна.

   — Я спросил, участвовала ли она в группе «Персты дьявола».

   — Это и был ответ на твой вопрос. Чем, по-твоему, вообще занимались «Персты дьявола»?

   — Расскажи чем.

   — Ты ведешь полицейское расследование по газетным статьям!

   — Отвечай на вопрос!

   — «Персты дьявола» были рок-группой. В середине девяностых годов собралась группа девушек — любительниц хард-рока, которые играли ради своего удовольствия. Знак пентаграммы мы использовали для сцены и подавали себя так, как будто мы немного симпатизируем дьяволу. С тех пор наша группа прекратила свое существование, и я единственная из всех, кто продолжает работать в области музыки.

   — А Лисбет Саландер не была членом группы?

   — Как я тебе и сказала.

   — Так почему же источники утверждают, что Саландер была членом группы?

   — Потому что твои источники — такие же дураки, как и газеты.

   — Объясни!

   — В группе нас было пять девчонок, и мы потом еще продолжали время от времени встречаться. Раньше мы собирались раз в неделю в «Мельнице», теперь мы это делаем примерно раз в месяц, но все-таки поддерживаем отношения между собой.

   — И что же вы делаете, когда собираетесь вместе?

   — А что, по-твоему, вообще делают в «Мельнице»?

   Ханс Фасте вздохнул:

   — Итак, вы встречаетесь, чтобы выпить спиртных напитков.

   — Мы обычно пьем пиво. И болтаем о всякой всячине. Ты-то что делаешь, когда встречаешься с приятелями?

   — И при чем же тут Лисбет Саландер?

   — Я познакомилась с ней в школе для взрослых, когда мне было восемнадцать лет. Она иногда появлялась в «Мельнице» и составляла нам компанию за кружкой пива.

   — Итак, «Персты дьявола» нельзя считать организацией?

   Силла Нурен посмотрела на него так, как будто он свалился с луны.

   — Вы — лесбиянки?

   — Хочешь заработать по морде?

   — Отвечай на вопрос!

   — Не твое дело, кто мы такие.

   — Сбавь тон и не провоцируй меня!

   — Еще чего! Полиция утверждает, что Лисбет Саландер убила трех человек, а ко мне является с вопросами о моей сексуальной ориентации! Да катись ты к черту!

   — Слушай! Я ведь могу тебя арестовать!

   — Это за что же? Кстати, я забыла тебя предупредить, что я уже три года учусь на юридическом, а мой папа — это Ульф Нурен из адвокатской конторы «Нурен и Кнапе». See you in court.^[72]

   — Я думал, что ты работаешь в области музыки.

   — Это я делаю ради собственного удовольствия. Неужели ты думаешь, что на это можно прожить?

   — Не имею никакого представления, на что ты живешь.

   — Да уж не за счет лесбиянства и сатанизма, как ты, может быть, думаешь! И если полиция на этом строит свое расследование, то меня нисколько не удивляет, что вы до сих пор никак не поймаете Лисбет Саландер.

   — Ты знаешь, где она находится?

   Силла Нурен начала раскачиваться перед ним из стороны в сторону и водить в воздухе руками:

   — Я чувствую, что она где-то близко… Погоди немного, и я включу свои телепатические способности.

   — Прекрати сейчас же!

   — Слушай, я же тебе уже сказала, что ничего не слышала о ней вот уже почти два года. Я не имею ни малейшего представления о том, где она находится. Еще что-нибудь угодно?

   Соня Мудиг включила компьютер Дага и потратила вечер на то, чтобы составить каталог информации, содержащейся на жестком диске и на приложенных к компьютеру дискетах. За чтением книги Дага она засиделась до одиннадцати вечера.

   Отсюда она узнала две вещи. Во-первых, она поняла, что Даг Свенссон блестяще владел пером и его объективное описание деятельности секс-мафии читалось с неослабевающим интересом. Она подумала о том, что хорошо бы было прочитать эту книгу слушателям Высшей школы полиции, так как его знания пошли бы на пользу учащимся. Так, например, Хансу Фасте было бы очень полезно узнать то, о чем рассказывал Свенссон.

   Во-вторых, теперь она знала, почему Микаэль Блумквист считает изыскания Дага Свенссона возможным мотивом к его убийству. Намеченное Дагом разоблачение повредило бы не только отдельным лицам. Несколько известных деятелей, заседавших в судах на процессах по сексуальным преступлениям и участвовавших в публичных дебатах, были бы просто уничтожены. Микаэль Блумквист был прав: книга содержала в себе мотив для убийства.