Девушка, которая играла с огнем

   «Незадолго до полуночи в полицию позвонили и сообщили, что в одном из домов на Бьёрневеген в районе Энскеде из квартиры слышны были выстрелы. По словам соседей, в квартире было произведено несколько выстрелов. О мотивах ничего не известно, и пока что преступник не арестован. Полиция никого не впускает в квартиру, и там работают криминалисты».

   — Очень краткое сообщение, — сказала Малин и уменьшила звук. Затем она расплакалась. Эрика подошла к ней и обняла за плечи.

   — Вот черт! — выругался Кристер Мальм в пространство.

   — Садитесь! — твердо распорядилась Эрика Бергер. — Микаэль…

   Микаэль еще раз рассказал о событиях этой ночи, монотонно, сухим языком газетной статьи описал, как он нашел Дага и Миа.

   — Вот черт! — повторил Кристер Мальм. — Это же какое-то безумие!

   Малин опять не справилась с волнением, но она и не пыталась сдержать слезы.

   — Простите меня! — только и сказала она.

   — Я чувствую то же самое, — сказал Кристер.

   Микаэль удивился, что сам не может плакать. Он только чувствовал в душе огромную пустоту и был точно оглушенный.

   — Итак, на этот час нам известно очень немного, — начала Эрика Бергер — Нужно обсудить две вещи. Первое: осталось три недели до сдачи материалов Дага Свенссона. Собираемся ли мы по-прежнему делать эту публикацию? Второе мы с Микаэлем обговаривали по дороге сюда.

   — Мы не знаем, почему произошло убийство, — сказал Микаэль. — Возможно, причиной стало что-то из частной жизни Дага и Миа, или это мог быть какой-нибудь безумец. Однако нельзя исключать, что это как-то связано с их работой.

   За столом воцарилось молчание. Наконец Микаэль откашлялся:

   — Как уже сказано, мы готовимся опубликовать чертовски непростой сюжет, где будут названы имена людей, которые меньше всего хотят подобной славы. Две недели назад Даг начал встречи с упоминаемыми лицами. Поэтому я подумал, не мог ли кто-то из них…

   — Погоди, — сказала Малин Эрикссон. — Мы готовим разоблачение трех полицейских, двое из которых работают в тайной полиции и один в отделе нравов, нескольких адвокатов, одного прокурора и одного судьи, а также парочку нечистоплотных по части порнографии журналистов. Неужели же кто-то из них совершил двойное убийство ради того, чтобы не допустить публикацию?

   — Н-да, не знаю, что и сказать, — задумчиво протянул Микаэль. — Конечно, им есть что терять. Но, признаться, на мой взгляд, с их стороны было бы страшно глупо думать, будто можно предотвратить разоблачение, просто убив журналиста. Но кроме них в материале фигурирует целый ряд сутенеров и их клиентов, и даже если мы будем описывать их под вымышленными именами, нетрудно вычислить, о ком идет речь на самом деле. Некоторые из них уже имеют судимости за преступления, связанные с насилием.

   — О'кей, — вмешался Кристер. — Судя по твоим описаниям, это убийство больше всего похоже на расправу. И если я правильно понял, то герои очерка Дага Свенссона как раз не отличаются высоким интеллектуальным уровнем. Так способны ли они совершить двойное убийство и при этом не попасться?

   — Много ли надо ума, чтобы сделать два выстрела? — спросила Малин.

   — Сейчас мы с вами толкуем о таких вещах, о которых нам ничего не известно, — заметила Эрика Бергер. — А мы должны рассмотреть другой вопрос: если статьи Дага или, может быть, исследование Миа явились поводом для убийства, то нам нужно усилить меры безопасности в нашей редакции.

   — И еще третий вопрос, — добавила Малин. — Идти ли нам в полицию с этими именами? Что ты сегодня ночью сказал полицейским?

   — Я ответил на все заданные ими вопросы. Я рассказал, над каким сюжетом работал Даг. Но меня не расспрашивали о деталях, и я не называл никаких имен.

   — Очевидно, нам следовало бы это сделать, — сказала Эрика Бергер.

   — Не так уж это очевидно, — возразил Микаэль. — Предположим, мы дадим им список имен. Но что мы будем делать, если полиция начнет задавать вопросы о наших источниках? Мы ведь не можем выдавать их, раз уж они пожелали остаться анонимными. А это касается целого ряда девушек, с которыми беседовала Миа.

   — Ну и каша у нас заварилась! — воскликнула Эрика. — Это возвращает нас к первому вопросу: будем мы это публиковать?

   — Погоди! Мы можем поставить это на голосование, но я как-никак ответственный редактор и собираюсь впервые за всю свою практику принять решение совершенно самостоятельно. Мой ответ будет «нет». Мы не можем опубликовать этот материал в следующем номере. Было бы совершенно неразумно делать все по-старому, будто ничего не произошло.

   Над столом повисло молчание.