Девушка, которая не умеет петь

Они остановились как-то слишком неожиданно. Могло показаться, что разбойницы просто потеряли дорогу, заблудились. Тракт с застарелой, размытой в последние дни колеёй вёл вперёд, в темную еловую даль незнакомого Агате леса, а дальше – неизвестность.

Некоторое время лошади трёх женщин, сопя и фыркая, беспокойно топтались на месте посреди дороги. Лютильда и Ранеа вслушивались в шорохи, были напряжены, хмурились, как и Шианна, которая не мигая вглядывалась в темноту кустов дикого орешника, разросшегося справа от дороги.

Агата едва заметно вздрогнула, когда гибкие ветви кустов тихо разошлись в стороны, и на дорогу вышел крепкий молодой конь вороной масти. В глубоком седле восседал мужчина в черном плаще. И хотя его голову покрывал капюшон, Агата хорошо видела лицо незнакомца – бледное, с грубыми чертами и впалыми щеками.

Цепкий взгляд мужчины скользнул по лицам разбойниц, задержался на Ранее.

– Уговор выполнен, Дактеан. – Голос Шианны был холоден как лед.

– Наконец-то, – едко произнес мужчина. – Почему так долго?

– Подождёшь, не развалишься, – огрызнулась разбойница. По всей видимости, недовольство Дактеана вызвало у Шианны раздражение куда большее, чем матовый туман, плотно сгустившийся на лесной дороге. – В прошлый раз из-за твоей спешки я чуть не потеряла человека. Так что изволь.

Дактеан едва заметно оскалился, но сказать ничего не сказал. Чуть склонив голову, оглядел Агату, сидящую перед Шианной, нахмурился и перевёл взгляд на других пленниц.

– Кто из них кто?

– Эти две, – Шианна кивком указала на Лизу и Анну, – те самые воспитанницы леди Осткард, о которых мы договаривались.

Дактеан с недоверием достал факел из кожаной сумки, пристегнутой к седлу. Чиркнуло огниво, и огонь полыхнул на пропитанной маслом тряпке, разгораясь в ночной темени маленьким заревом. Сощурив глаза, Агата отвернулась.

Держа факел в руке, Дактеан пришпорил коня, и тот поплёлся через дорогу ближе к разбойницам. Подъехав к Лютильде и Ранее, мужчина внимательно оглядел захваченных в плен девушек. Всё это время лицо его оставалось сухим и бесстрастным, словно бы безжизненным, однако в глазах читался интерес.

Повернув коня к Шианне, Дактеан указал на Агату.

– А эта оборванка?

– Служанка. Была с ними, когда мы их взяли. Можешь брать – она может оказаться полезной, если вдруг знает что-то; можешь не брать, тогда я сама решу, что с ней делать.

Дактеан снова посмотрел на Агату. Взгляд его был колким, неприятным. Глядя ему в глаза, девушка почувствовала, что её судьба за нынешний день решается уже в третий раз. От решения этого человека будет зависеть то, что её ждёт в ближайшем будущем.

Обдумывая всё с раздражающей медлительностью, Дактеан лениво склонил голову набок. Наконец его губы дрогнули и искривились в презрительной усмешке, взгляд ожесточился.

– Возьму и чернь. – Мужчина посмотрел на Шианну. – Она и правда может знать что-то важное. Там разберутся. Но много золота за неё не проси – может быть, четверть от половины.

– Мне нечего терять, – бросила Шианна, соглашаясь.

Агата почувствовала, как её сердце раскалывается на части. Значит, решено. Дальше она едет с этим страшным типом, но чего же ей теперь ждать? Скорее всего, надо начинать снова готовиться к тому, что в ближайшие дни её может ждать смерть или нечто похуже.

Просвистев что-то по-птичьи, Дактеан развернул коня. Шианна вздрогнула, нервно сжав в пальцах гриву своей лошади. Агата знала почему: разбойники в лесах лорда Осткарда уже давно не использовали птичий язык. Там это стало слишком опасно ещё десять лет назад, после разгула «Пернатой банды», которую не могли поймать слишком долго и членов которой обрекли на слишком жестокую смерть, чтобы те, кто бороздил Осткардские леса, теперь не боялись быть причисленными к этим некогда ловким бандитам. Тем не менее в здешних местах вряд ли это чем-то грозило таким, как Шианна и Дактеан.

Что-то хрустнуло, и из кустов орешника вдруг показалось лицо, носившее на себе застаревшие следы яропитой болезни, а секунду спустя показался и его обладатель – крепко державший факел в руках здоровяк неопределенного возраста.

– Лоттон, неси сюда деньги. И начинай готовить повозку.

Голос Дактеана словно прошелестел, прокатившись через лесную тишину. Зло сверкнув глазами в сторону Шианны, Лоттон коротко кивнул и снова исчез в кустах.

Пыльный, обитый медью сундучок из массива тика здоровяк принёс уже через несколько минут, и Шианна внимательно пересчитала всё до последнего золотого. Когда она наконец захлопнула крышку сундука и передала его Лютильде, ослабевшие от долгой дороги пленницы уже стояли возле Дактеана. Девушки переминались с ноги на ногу и дрожали от холода – все трое с бледными лицами и со свежим страхом в глазах.

– Всё верно? – насмешливо осклабился Дактеан, перехватывая гибкие поводья, пристегнутые к удилам его лошади.

– Вполне.