Девушка, которая упала в море

Мы с Чонг осматривали торговые прилавки, после чего она купила кусочек меда на палочке для Мирэ и обжаренные каштаны, которые мы поделили между собой. Однако спустя некоторое время я начала замечать нечто необычное. В кои-то веки люди – даже утонченная знать, – мимо которых мы проходили, когда шли по улицам, кажется, вовсе не замечают Шим Чонг. Вместо этого создалось впечатление, что все они смотрели – кстати, достаточно откровенно – на меня.

Чонг остановила одну из деревенских девочек. Я сразу же узнала в ней юную двоюродную сестру Нари – Мари.

– В чем дело? – голос Чонг зазвучал требовательно. – Почему все смотрят на Мину? Рассказывай скорее!

Мари лукаво ухмыльнулась, в этот момент она была так сильно похожа на свою старшую двоюродную сестру.

– Поговаривают, что император попросил руки у Мины вчера, когда он был у вас дома. Так что, это правда?

– Даже если и правда, распространять слухи – неприлично. Вот, держи, купи себе какое-нибудь угощение. – Чонг подбросила ей монетку.

– Правда не является слухом, – дерзко ответила Мари, убрав монету в карман. Она не забыла поклониться нам обеим перед тем, как убежала обратно к своим друзьям.

Чонг внимательно посмотрела в мою сторону. Никто из членов моей семьи не спросил меня, какой ответ я собиралась дать императору, хотя бабушка считала, что я бы никогда не согласилась на подобную неравную пару: «Он всего лишь император; Мина была связана с самим богом». А Суджин в привычной для нее доброй манере ответила: «Но разве не было бы замечательно, если бы и у Мины была своя семья? И, возможно, он поможет ей двигаться дальше…»

Поздним утром гости фестиваля вернулись по домам, чтобы подготовиться к церемонии, которая завершит фестиваль, – вся деревня, приезжие вельможи и император должны неспешно подняться к скалам с видом на море. Там император почтит Бога Моря поклоном и попросит его еще один год защищать свою землю и свой народ.

На мне уже надето платье, которое сшили для меня бабушка и сестры: юбка ярко-желтого цвета, а куртка розового, как лепестки лотоса. Я подвязала свой последний подарок – кинжал – к талии и вышла в сад, чтобы скоротать время ожидания.

На мелководье пруда над галькой задерживались маленькие головастики. Будучи детьми, мы с Джуном ловили головастиков в ручье возле нашего дома при помощи небольшого деревянного ведра. Мы ловили их и опускали пальцы в воду для того, чтобы пощупать их гладкие скользкие тела. Мы всегда быстро выпускали их после того, как ловили. Джун – нежный и добрый – никогда не мог удерживать их надолго.

Раздались мягкие шаги. Мой брат шел за мной.

– Джун, – обратилась я к нему, развернувшись, – уже пришло время?.. – Я умолкла.

Передо мной стояла Богиня Луны и Памяти. Я была удивлена.

– Что ты здесь делаешь?

Она одета в белую мантию и свободную красную куртку; ее волосы собраны в простой пучок на затылке. Богиня наблюдала за мной со свечами в глазах, которые раньше пугали меня до чертиков. Теперь я чувствовала только тепло, которое исходило от них.

– Шин приходил ко мне, – ответила богиня.

Я отшатнулась назад.

– Ч-что?

– Это странно, – продолжила она, не подозревая, а может, и вовсе не догадываясь о том, как безумно сейчас билось мое сердце. – У него не должно было остаться никаких воспоминаний о тебе, но тем не менее он молчаливо бродит по своему дворцу. Ничто не радует его, а его душа плачет. Шин даже хуже императора, когда тот был Богом Моря. Ничто не способно утешить его.

Мое сердце болезненно сжалось:

– Почему ты рассказываешь мне все это?

– Потому что, как ты и предложила, я взяла на себя инициативу и заняла роль Богини Женщин и Детей. Ты знаешь, что это означает?

Я покачала головой:

– Это означает то, что все, кто когда-либо боялся меня, отныне любят. Даже Шин, мой заклятый враг, и тот любит меня. Теперь он видит во мне богиню материнства и детей. Он видит во мне любящую, добрую и щедрую богиню. Скажи, Мина, разве я могу быть жестокой по отношению к тому, кто любит меня?

– Не знаю, это ты мне скажи.

– Это… необычно. Когда меня все боялись, я ненавидела всё и всех. Но сейчас, когда меня любят, я больше не могу выносить то, как любящие меня люди страдают. Я виню в этом тебя, Мина. Ты превратила меня в добросердечную богиню.

Я посмотрела на нее, и у меня перехватило дыхание.

– Что ты сделала?

– Ты забыла? Может, я и Богиня Женщин и Детей, но я также и Богиня Луны и Памяти.

Порыв ветра подхватил упавшие на землю лепестки груши, и они вихрем начали кружиться вокруг богини.

Я бросилась вперед.

– Подожди!

Через мгновение она исчезла.

– Мина? – Из дома вышла Чонг, оглядывая при этом сад. – Все хорошо? Я слышала голоса.

– Чонг, я…

Вслед за ней в сад направились Сон и Суджин.

– Мина, Чонг! – позвал нас мой брат, переводя дыхание. – Император уже дошел до вершины скалы. Надо поспешить, иначе мы опоздаем!