Девушка, которая ушла под лед

Я сидела на заднем сиденье, закрыв глаза. Я справлюсь. Трой будет рядом – и я справлюсь. С переднего пассажирского сиденья обернулась мама.

– Сколько ему лет, Дилани?

– Кому?

– Трою. Он же сказал, что работает. Только сейчас поняла. Ты знаешь, сколько ему лет?

– Девятнадцать.

Мама смотрела подозрительно.

– А с кем он живет?

– Не знаю.

Я уставилась в окно. Если мама узнает, что Трой живет один, то встречаться с ним я смогу только под ее присмотром. И должна буду отчитываться, куда я еду, если захочу взять машину. И потеряю возможность общаться с единственным человеком, который понимает, что со мной творится. Дверка клетки захлопнется. Руки привяжут к кровати, накачают меня снотворным и будут держать в плену.

– Ты не хочешь со мной ни о чем поговорить? – спросила мама низким голосом.

– О боже!

Отец вздохнул. Мама выпрямилась на сиденье.

– Ну хорошо, извините, что я озвучила то, о чем и так все подумали.

– Он снимает квартиру с кем-то, – сказала я настолько тихо, что это и ложью нельзя было считать.

* * *

Я размотала бинт и заклеила ожог широким пластырем.

– Порезалась упаковочной бумагой для подарков, – объяснила я маме, когда она заметила.

Рождественским утром мы открывали у искусственной елки подарки. Мне подарили одежду на размер больше прежнего и новый телефон вместо того, который утонул в озере. Папины родители прислали мне пятьдесят долларов, и теперь я обладала состоянием в пятьдесят три доллара. Мама надела свитер, который я выбрала, и он оказался далеко не так плох. Удивительно, но факт.

Я утащила к себе в комнату подарки и приступила к процессу распаковки. Надо было еще смириться с тем, что одежда, засунутая на дальние полки шкафа, мне больше не подходит. Я доставала вещи, из которых выросла, и бросала в кучу на пол.

Когда в дверь постучали, я как раз оценивала размеры кучи.

– Войдите.

Деккер распахнул дверь, но замер на пороге. Я стояла возле шкафа.

– Счастливого Рождества.

Он пару раз качнулся вперед-назад, осмотрел беспорядок, затем вошел, закрыл дверь. И остался стоять.

– Насчет того вечера…

– Давай не будем, – попросила я.

Ведь я могу сказать что-нибудь глупое, он ляпнет что похуже. А хотелось просто все уладить. Чтобы все было как раньше. Поэтому, опережая его возможный ответ, я заговорила:

– У меня есть кое-что для тебя. Просто идеальный подарок.

Порывшись под кроватью, я выудила сверток. Деккер сел на скомканное покрывало, взял подарок, уставился на упаковочную бумагу.

– Ты пыталась что-то нарисовать?

– Смотри, здесь уже были рождественские ели. И звезды. Как положено на Рождество. А я решила переделать звезды в еврейские звезды, как положено на Хануку.

– В звезды Давида, – заржал Деккер. – Ну, Дилани, даже не знаю, что сказать. Это было не обязательно.

Я тоже села на кровать, но дальше от Деккера, чем села бы раньше.

– Да открывай уже!

Деккер отрывал верхний слой упаковочной бумаги. Прежде чем он добрался до коробки, я выпалила:

– Там футболка. Я же знаю, как ты ненавидишь сюрпризы.

С улыбкой он развернул футболку и сказал:

– Прикольная.

Я купила ее в торговом центре в магазине – зашла в него в первый и, возможно, последний раз в жизни. Футболка была белая, на груди красовалась картинка огромного аппетитного сэндвича, а над ним синими буквами – слово «ГЕРОЙ». Деккер надел футболку прямо поверх своей с длинным рукавом.

Затем встал и полез в задний карман джинсов.

– Я не знал, как упаковать, чтобы ты их не порвала, поэтому вот. – И вручил мне билеты. – «Отверженные». Мама прочитала, что в Бангоре будет представление. А она же знает, что у нас эта книга по программе.

Мы оба посмотрели на «Отверженных» на столе – давно забытых. Деккер дарит мне билеты, потому что больше не будет мне читать. Не будет сидеть с ногами у меня на кровати и переворачивать страницу за страницей, пока я смотрю, как вращаются над головой планеты.

– Мюзикл уже завтра. Я пару дней назад спросил твоих родителей: они тебя отпускают. Если хочешь, пойдем со мной, если нет – то с кем-нибудь другим.

– У тебя есть время?

– У меня есть время, – ответил он. – В шесть заеду за тобой.

Он ушел, а я стояла посреди комнаты с улыбкой на лице. Мы сможем все поправить. Раньше же получалось – и сейчас получится.

Машина Троя шумно остановилась у дома. Чуть раньше назначенных трех часов. Трой нарядился. Зачесал назад волосы, открыв лицо. Надел темно-красную рубашку с длинным рукавом. И даже в своих обычных джинсах выглядел гораздо наряднее, чем всегда.

Я видела, как он поднялся на крыльцо. Знала, что он там стоит. Но звонка в дверь все не было. Я подождала еще несколько секунд, потом открыла дверь: Трой уходил, уже спустился с крыльца.

– Куда ты?

– Я подумал, что еще рано.

Часы показывали без четырех минут три.

– Заходи. Обед еще не готов, но зато есть креветки.

Мы глупо стояли у миски с соусом, макали креветки, отрывали хвостики и клали их на тарелочку. Зашла мама – принесла салфетки.

– О, Трой! А я не слышала, как ты пришел. Чем тебя угостить? Яблочный сидр? Газировка? Эгг-ног? Только что взбила. Дилани говорит, что это гадость, но просто она его не любит.