Девушка, которая взрывала воздушные замки

Только три человека знали, где «Свавельшё МК» хранит деньги в ожидании подходящих возможностей вложить их во что-нибудь или отмыть, – Виктор Йоранссон, Магге Лундин и Сонни Ниеминен. Нидерман в бегах. Ему нужны наличные, и он знал, что деньгами занимается Йоранссон.

Ниеминен закрыл дверь и медленно вышел из хлева, напряженно раздумывая и пытаясь оценить масштабы катастрофы. Часть доходов «Свавельшё МК» обращена в ценные бумаги, доступ к которым имелся у него самого, еще часть можно восстановить с помощью Магге Лундина. Однако значительная часть мест размещения капитала была зафиксирована лишь в голове у Йоранссона, если только он не оставил четкие инструкции Магге Лундину, в чем Ниеминен сомневался – Магге никогда не отличался интересом к экономике. Ниеминен прикинул навскидку, что со смертью Йоранссона фирма лишилась почти шестидесяти процентов своих доходов. Это был сокрушительный удар. Главное, для повседневных расходов требовались наличные.

– Что мы будем делать? – спросил Валтари.

– Сейчас мы пойдем и сообщим полиции о том, что случилось.

– Полиции?

– Да, черт возьми. В доме полно моих отпечатков пальцев. Я хочу, чтобы Йоранссона с его сукой обнаружили как можно скорее, тогда судмедэксперты смогут установить, что они умерли, пока я сидел в изоляторе.

– Понятно.

– Отлично. Разыщи Бенни К. Я хочу с ним поговорить. Разумеется, если он еще жив. А потом мы займемся поисками Рональда Нидермана. Надо привлечь к этому делу всех до единого наших людей в клубах по всей Скандинавии. Мне нужна голова этой скотины на блюде. Он, вероятно, разъезжает на машине Йоранссона. Раздобудь ее регистрационный номер.

*

Когда Лисбет Саландер проснулась, было уже два часа дня субботы и какой-то доктор ее ощупывал.

– Доброе утро, – сказал он. – Меня зовут Бенни Свантессон, я врач. Вам больно?

– Да, – ответила Лисбет Саландер.

– Вам сейчас дадут болеутоляющее. Но сперва я хочу вас осмотреть.

Он сдавливал, ощупывал и ковырял ее израненное тело. Лисбет успела здорово разозлиться еще до того, как он закончил, но решила, что у нее слишком мало сил и лучше ей промолчать, чем начинать пребывание в Сальгренской больнице со ссоры.

– Как мои дела? – спросила она.

– Думаю, все будет в порядке, – ответил врач и что-то записал перед тем, как подняться.

Информации ей это особо не прибавило.

Когда он ушел, появилась сестра, которая помогла Лисбет разобраться с судном. Затем ей дали возможность снова заснуть.

Александр Залаченко, он же Карл Аксель Бодин, обедал. Есть он мог исключительно жидкую пищу – малейшие движения мускулов лица вызывали страшную боль в челюсти и скуле, а о том, чтобы жевать, не могло быть и речи. Во время проведенной той ночью операции скулу ему скрепили двумя титановыми винтами.

Однако с этой болью он справлялся. К боли Залаченко было не привыкать. Ничто не могло сравниться с той болью, которую ему пришлось терпеть в течение нескольких недель и месяцев пятнадцать лет назад, после того как он факелом горел в машине на Лундагатан. Лечение тогда вылилось в бесконечный марафон мук.

Теперь врачи решили, что его жизнь, скорее всего, вне опасности, но раны были серьезными, и, учитывая преклонный возраст, пациента на несколько дней все-таки оставили в реанимационном отделении.

За субботу он принял четверых посетителей.

Около десяти часов опять пришел инспектор Эрландер, но на этот раз он оставил дома эту акулу Соню Мудиг и вместо нее привел с собой значительно более симпатичного инспектора уголовной полиции Йеркера Хольмберга. Они задавали приблизительно те же вопросы о Рональде Нидермане, что и накануне вечером, однако Залаченко хорошо продумал свою историю и не допустил ни единой ошибки. Когда они стали приставать к нему с вопросами о его возможной причастности к траффикингу и другой криминальной деятельности, он опять-таки все отрицал. Он – пенсионер по болезни и даже не понимает, о чем они говорят. Залаченко валил все на Рональда Нидермана и предлагал любую посильную помощь в определении местонахождения сбежавшего убийцы полицейского.

К сожалению, на практике он, разумеется, мало чем может помочь, ведь он не имеет ни малейшего представления о том, с кем Нидерман общается и у кого может искать убежища.

Около одиннадцати к нему ненадолго зашел представитель прокуратуры, который формально довел до его сведения, что он подозревается в участии в умышленном причинении тяжкого вреда здоровью или попытке убийства Лисбет Саландер. В ответ Залаченко стал терпеливо объяснять, что жертвой преступления является он и что на самом деле это Лисбет Саландер пыталась убить его. Представитель прокуратуры предложил ему правовую помощь в форме предоставления государственного защитника. Залаченко пообещал это обдумать.