Девушка, которую вернуло море

Я едва дышал через боль, сжимавшую мое горло. Прошло много времени с тех пор, когда я в последний раз молился Торе или Сигру. И не потому, что не верил в богов, а потому, что не был уверен, что они слышали нас. Воля богов всегда казалась непостижимой, их благосклонность была мимолетной, исчезая и появляясь, словно лучи солнца, льющиеся на землю сквозь листву деревьев. Но от слова «молитвы» в моей душе ожили воспоминания. Потому что в устах моих близких она по-прежнему была жива. И они стали моими богами.

Я держал Аги в объятиях, пока свет медленно угасал в его глазах. Я видел, как он сделал свой последний вздох. И надеялся, что этого окажется достаточно, чтобы он с честью покинул этот мир.

Я достал из-под жилета оберег taufr и провел кончиком пальца по его гладкой поверхности. Вырезанные на нем слова были теперь едва различимы, но я носил этот оберег еще в детстве. Это мамин подарок. Обращение к Торе. Мольба защитить того, кто носил оберег. И он много раз помогал мне.

Но похоже, что битва на поляне стала последним сражением, исчерпавшим всю силу моего амулета. Война, надвигавшаяся на Хайлли, скорее всего, заберет наши жизни, и после смерти нас ждет еще меньше почестей, чем Аги, и некому будет сжечь наши тела или произнести погребальную молитву.

– Что означает этот символ? – спросил я, смахнув навернувшиеся на глаза слезы.

Кжелд взглянул на меня.

– Какой символ?

– Который был у той девушки. Глаз.

– Татуировки у всех разные, они служат отличительным признаком каждого человека из нашего племени. Но и этот символ может быть разным. Только женщины ее рода могут носить этот символ, – ответил он.

– Почему?

– Потому что это знак Пророка.

Я встал, убирая кинжал в ножны.

– Так, значит, она что-то вроде жрицы?

– У племени Кирр нет жрецов.

Асмунд переводил взгляд с меня на Кжелда.

– Тогда кто же она?

– Что ты знаешь о богине Надр? – спросил Кжелд.

– Почти ничего.

Он прислонился к скале, возвышавшейся у него за спиной.

– У богини Надр была сестра-близнец по имени Лими. Но ей было предначертано умереть. Надр похоронила сестру на мысах и поклялась отомстить Прядильщикам за ее смерть. Однако Прядильщики в качестве откупа подарили Надр девочку, у которой на груди был изображен глаз. Они назвали ее Пророчицей и пообещали, что каждая женщина в ее роду будет наделена даром читать руны и видеть будущее. Надр приняла выкуп, и много поколений спустя потомки той девочки читали руны и предсказывали будущее племени Кирр.

– Так, значит, она может видеть будущее? – воскликнул я, пристально глядя на него.

Кжелд кивнул.

– Она раскладывает руны для клана Свелл. Это единственная причина, по которой она живет среди них.

Между нами повисло неловкое молчание, даже ветер стих.

Асмунд со вздохом провел рукой по волосам.

– Так племя Кирр с ними или нет?

– Нет. Они никогда бы не объединились со Свелл. Они бы ни с кем не объединились.

– Тогда почему эта девчонка с ними?

– Не знаю. Но это значит, что клан Свелл гораздо опаснее, чем вы предполагаете, – он опустил глаза.

Я стиснул кулак, и последняя капля крови скатилась на землю. Увидев ее на поляне, я сразу понял, что она не похожа на обычных людей. Ощутил это. И чем дальше мы уезжали от Льйоса, тем отчетливее я ощущал ее присутствие. Мой взгляд метнулся к вершине холма, поросшей лесом, где во мраке ночи я видел ее тень. Только это казалось совершенно невозможным.

Кжелд обернулся навстречу ветру, взглянув на поле.

– Ты уже сражался здесь раньше?

– Я был еще ребенком. Я лишь бесконечно ждал, когда отец и братья вернутся домой после сезона сражений, и жалел, что не могу быть с ними рядом.

– Они здесь погибли?

– Нет, отец умер от лихорадки, когда мне было шесть лет. – Я уставился на топор, зажатый в руках, на лезвии которого был изображен тис.

– А твои братья?

Я улыбнулся.

– Это место подарило мне одного из моих братьев.

Он вскинул бровь.

– Что это значит?

– И сестру. Однажды после окончания сезона сражений отец и мой брат Фиске вернулись домой с юношей из клана Аска по имени Ири. Он умирал. Я тогда был совсем ребенком. Помню лишь, что рана была очень серьезной и мама лечила его, хотя никто не верил, что он выживет. А потом он стал одним из нас. В следующий сезон сражений оба брата отправились в Аурвангер и вернулись домой с сестрой Ири. А Фиске влюбился в нее.

Я до сих пор помню, как Элин впервые появилась в нашем доме в Феле. Я наблюдал за ней с чердака широко раскрытыми от удивления глазами. У нее были белые, словно лед, волосы, темные пятна крови покрывали ее рубашку, и я тогда подумал, что она похожа на дикого зверя, в глазах которого отражался огонь, пылавший в очаге. Мама тогда сказала, что у нее огонь в крови. Мы еще не знали, что боги собираются заключить мир. И не предполагали, что выберут для этого Фиске и Элин.

– Они изменили волю богов и судьбы обоих кланов, – воскликнул я.

Кжелд скептически разглядывал меня.

– Разве ты не веришь в судьбу? – Асмунд обернулся к нему.

Казалось, Кжелда удивил его вопрос.

– Никто не в силах изменить волю богов.

– Откуда ты знаешь?