Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 1

Маше стоило бы возмутиться, бросить что-нибудь грубое, обидеться, в конце концов. Но девушка постаралась не показать изумления, она только моргала и пыталась переварить услышанное. В итоге, Маша смогла выговорить:

– А если бы Поля очень страдала, наделала бы глупостей, вы бы не чувствовали себя виноватым?

– Нет, ― добродушно отозвался он. ― Я все продумал, пристально наблюдал за Полиной, изучил ее психику. Особенности Павла мне тоже известны. Полина эмоциональна, порой вспыльчива, но всегда отходчива

– она просто не успела бы. Вероятность ошибки процентов двадцать.

– Это не так уж и мало, ― вставила слово девушка.

– Но и не так уж и много. А вы почти все не испортили, когда я проговорился, такой эксперимент бы загубили! Хочу вас похвалить: вы крепко держались и не поддались на провокацию, пришлось самому вступить, ― профессор с таким удовольствием это рассказывал, словно выступал на симпозиуме, представляя результаты собственных всемирно значимых исследований. Маша в этот момент кусала губы. Она решилась на вопрос, а точнее ― на два вопроса.

– Скажите, стоило ли из-за меня играть судьбами людей? ― своими зелеными глазами она пронзала насквозь.

– Отвечу честно: я считаю вас талантливой, вы должны учиться, совершенствоваться. На это направлялись и другие «испытания»… Признаюсь, меня снедало любопытство, согласитесь ли вы на мое предложение касательно вашей подруги.

Маша сделала вид, что приняла это объяснение, хотя никогда не делила мир на талантливых, которым можно все, и бесталанных, обреченных на ограниченность. Она выступала против такого надуманного деления, но не стала обострять дискуссию.

– И второй вопрос: разве можно предугадать, как будет вести себя человек, а особенно двое, трое и больше? Если да, то почему, это до сих пор точно неизвестно, и для нас загадка порой даже близкий человек?

– Вот это хороший вопрос, вернее два, ― одобрил психолог. Он снял очки, положил их на стол, закрыл свой любимый журнал, готовясь говорить.

– Узнать, как будет вести себя человек, можно. Но для этого нужно изучить горы литературы, извести уйму времени на наблюдения за реальными людьми. А самое главное, на это может уйти почти вся жизнь. И однажды непременно возникает вопрос: а стоит ли оно того? Стоит ли стараться, если не успеешь применить выведенные знания? Если всю жизнь будешь тратить на других, вместо того, чтобы строить свою? Кто продолжит твое незавершенное дело? Таких праведников пока не нашлось. Но зачатки такого знания есть: описаны основные модели поведения, их не так много, а иногда вариантов совсем мало. Например, вам рассказали шутку. Вы либо рассмеетесь, либо нет ― всего два варианта. Вероятность угадать составляет пятьдесят процентов, а с психологическими знаниями и того больше. Но в жизни все сложнее. Возможны случаи, когда число исходов значительно больше. Но я действую всегда одинаково: сначала перечисляю все известные варианты, наделяя каждый одинаковой вероятностью. Затем, в связи с внешними условиями, отметаю невозможные случаи, опять же разделяя вероятность между оставшимися исходами поровну. После этого отметаю, отдавая им низкий процент, возможные варианты поведения, не согласующиеся с психологическими особенностями личности. Оставшиеся случаи рассматриваю отдельно, всесторонне анализирую и делаю вывод, ― профессор остановился, поймав на себе взгляд девушки. Что-то в нем заставило Николая Степановича отвести глаза.

В этот момент Маша размышляла так: «Николай Степанович не очень счастливый человек». Это главное, что она вынесла из его короткой лекции. Она усвоила намного больше, чем от нее ожидали: когда слушаешь собеседника, нужно стараться понять не только, ЧТО нам говорят, но и ПОЧЕМУ говорят именно это.

– Что же с Дмитрием? ― сменил психолог тему разговора.

– Я уже усвоила урок. Пока мне нечего вам сказать.

Профессор понимающе кивнул и засобирался на занятия, оставляя кабинет в полном распоряжении ассистентки.

К      трем      часам      пришел      Березин      ―      как      всегда,      уверенный, расслабленный. Он плюхнулся на диван, завел ногу за ногу и приказал:

– Вправляйте мне мозги, если я от них забивать не могу. Девушка вынуждена его разочаровать.

– Я бы с радостью это сделала, но не знаю, за какую часть приняться. Это все равно, как если бы вы пришли лечить зуб, а вам бы вырезали аппендицит, ― наглядно пояснила она.

– Тогда найдите, в чем проблема. Только побыстрее: у меня фотосессия, конференция, а я даже в клубе появиться не могу! ― пожаловался он.

– Почему не можете?

– Начинают доставать: когда забьешь, почему не работаешь.

– То есть вы признаете, что проблема в вас?

Березин состроил гримасу, развел руки, тяжело вздохнул, пожал плечами, и некоторое время спустя натужно заключил:

– Ну да!

Маша все это прекрасно знала, но услышать слова самого Дмитрия, так долго отказывающегося признаться, дорогого стоило.

– Вы ничего не хотите мне сказать?

– Нет, а что?

– Извиниться, например.

– С чего это? Ваша работа ― мне помогать, мое дело, соглашаться на помощь или нет.