Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 1

– Ну а сам Егор, какой он теперь?

Маша удивилась: неужели за несколько месяцев люди могут сильно измениться?

– Веселый, жизнерадостный, уверенный, ― и, вспомнив характеристику профессора, добавила, ― в работе энергичный, ответственный… Да вы сами лучше знаете! ― девушка пересыпала в салатницу нарезанное и принялась крошить яйца.

– Как сказать: я-то сына четыре года не видела! ― печально улыбнулась женщина, доставая курицу из духовки.

– Я не знала, ― гостью искренне удивило последнее известие. ― У него, наверно, работы было много: тренировки, сборы, матчи, комиссии, ―      выжидательно предположила Маша. Как известно, нет ничего более настраивающего на откровенность, чем вечерний разговор двух женщин на кухне.

– Если бы так! Это все, потому что они тогда с отцом поссорились.

– Расскажите, ― попросила Маша, откусив кусочек огурца.

– Не хотел его Петя в большой город отпускать, хотя Егору уже двадцать первый год шел. Говорил, молод еще, поиграй здесь, успеешь в другой клуб пристроиться. А Егор ни в какую: мол, такой шанс может больше не выпасть. Много они тогда друг другу наговорили. С тех пор и не общаются. Егор только мне иногда звонит. С братом они тоже не разговаривают: Костя в то время во все неформальные общества входил, даже не помню всех названий: панки, готы, еще что-то. Так из них и не выходит, хотя на юриста учится, как отец хотел. Раньше они с братом неразлучны были: на рыбалку ходили, мяч гоняли… ― вздохнула мать.

– Они обязательно помирятся! ― успокаивала ее Маша, взяв за руку.

– Он наверняка вас всех очень любит, только обижен.

– Дай Бог… Начну на стол накрывать.

– Я вам помогу, и не надо меня отговаривать.

Ужин проходил в зале, тоже уютном и милом, с округлой мягкой мебелью, выполненной в шоколадно-кремовой гамме. Но разговор поначалу не клеился: беседовали в основном Маша с Лидией Ивановной. Девушка рассказывала новости, непринужденно смеялась. Теперь она могла разглядеть отца Егора. Это был мужчина средних лет, с большой долей седины в волосах, немного сдвинутыми бровями на лице и почти спортивным телосложением. Он изредка вещал что-нибудь колкое то ей, то своей жене. Девушка не знала, стоит ли ей реагировать на его шутки, особенно, если это действительно шутки.

– Значит, его так любят, что почти силками держат, как бабочку? ― осведомлялся он.

– А то! Даже мне, мало смыслящей в футболе, ясно, что голкипер в команде, как минимум, второй по значимости после тренера, ― убеждала девушка.

Егор был мрачным, молчаливым, лишь изредка натянуто улыбался, что совсем на него не походило.

– Так вы будущий психолог, ― отвлекаясь от еды, интересовался он.

– Всех ли ненормальных извели?

Маша рассмеялась.

– Ненормальных слишком много, а я одна… Да и когда все нормальные, одинаковые ― это скучно, ― Маша посмотрела на Костю.

Очевидно, девушка застала его в переходной поре от одной крайности к другой где-то посередине. То есть, он выглядел совсем обычно: кофейного цвета глаза, темно-русые волосы, спускающиеся челкой на лоб и окаймляющие полукругом голову, а вот нос и рот ― точно как у брата. Ничем не примечательная одежда, разве что брелок на шее. Но разглядывать его в данный момент было неуместно.

Маша рассказала несколько веселых случаев из своей студенческой жизни, Петр Васильевич ― из своей. Оказалось, они оба в юности были склонны к трудовым подвигам «во благо Родины». Одним словом, минут через десять гостья и хозяин дома смеялись вместе.

– А что у вас нового? Очень интересно, ― Маша держалась просто, но внешняя легкость общения давалась ей нелегко.

– Вот второй этаж отстроили, баню тоже, цветник, ― хвалился глава семьи. ― Конечно, нелегко было, рабочих рук не хватало.

Девушка сделала вид, что не заметила подколки.

– Обещайте мне все это показать!

Когда чашки опустели, не стало предлога бодрствовать дальше, особенно, если учесть, что шел шестой час утра.

Лишь в доме все утихло, Маша покинула выделенную ей комнату на втором этаже, спустилась на первый, не включая свет, и постучалась туда, где по ее предположению находилась спальня Егора. Девушка одета в ночную рубашку и кофту. Дверь ей открыл Егор. Конечно, он удивился, но пошел за Машей в зал.

– Возьмите, ― она передала пакет. ― Я собиралась контакт с вашим братом налаживать, но вам это больше пригодится. И еще одно: зовите завтра брата на рыбалку. Как вы его уговорите, мне неважно.

Егор с трудом разлепил слипшиеся от сна глаза.

– А если я не захочу?

– Тогда ваши родные узнают, что я здесь делаю. Но у вас все получится. Спокойной ночи.

«Да, здесь двумя днями не обойдешься!» ― с этими словами Маша заснула.

На следующее утро (хотя, вернее, день: приближался обед) Маша вышла из дома и нашла его пустым. Девушка вернулась внутрь и решила осмотреться. Разглядывая фотографии в гостиной, посмеялась над Костей в стиле панк, металл, даже эмо, повосхищалась видом из окна на пестрые клумбы. В комнате, напоминающей библиотеку, она увидела фортепиано и не смогла удержаться, чтобы не сесть за него.