Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 2

– А когда-то боялся… Помнишь, что ты сказал мне, когда мы только познакомились?

– Конечно, помню. Но тогда я тебя еще не знал. А почему ты спрашиваешь, тебе страшно ехать?

– Нет, мне не страшно, Костя против…

– А-а-а, ― только и смог выдавить Егор.

– Есть еще кое-что, о чем не могу рассказать, это условия от Кротова, он не отпускает просто так…

– Ты сомневаешься?

Маша кивнула.

– Видимо, Димка попал в беду… Решать тебе, но, зная тебя, скажу одно: ты не простишь себе, если не поедешь. Тебе же надо догнать и все равно помочь! ― сострил Егор, за что получил кулаком в плечо.

– Спасибо! ― чуть слышно прошептала Маша.

– За что? ― удивился Егор.

– За честность, за прямоту, за поддержку…

– Пожалуйста, не отключай телефон, буду держать тебя в курсе новостей клуба. И еще… ― парень внезапно замолчал.

– Да?

– Нет, ничего важного… Так что мне делать, если ты вдруг уедешь?

Егор так и не рассказал, что подал на развод.

В, казалось бы, самый неподходящий момент ей позвонил Димка. Ее Димка, точнее, тот Димка, который ее так и не стал. Маша тайно мечтала поговорить с ним, расставить все точки над «и», снять оковы со своего сердца, чтобы запустить туда какого-нибудь хорошего человека. Но, кажется, шифр с кодом был знаком только Керимову. Несмотря на все вышесказанное, его звонок оказался сродни грому среди ясного неба.

Димка был проездом в ее городе и хотел увидеться. Маша не рискнула спросить, зачем это ему нужно. Иногда это излишне.

Они условились встретиться в небольшом ресторанчике. Девушка немного припоздала, поэтому, зайдя в зал, она обнаружила в углу столик со склонившимся над меню человеком. Отчего-то сердце по привычке забилось быстрее, дыхание участилось, а пальцы чуть заметно задрожали.

Она улыбнулась, поздоровалась, села. Последовали обычные реплики про дорогу, здоровье родных, успехи знакомых.

Димка спросил, как дела в клубе, на что Маша уклончиво ответила, что могли быть и лучше. В разговоре выяснилось, что Керимов начал курить, что очень удивило Машу. Она запомнила Димку активным, жизнелюбивым, ведущим здоровый образ жизни, уверенным в себе. Девушка смотрела на своего давнего знакомого и почему-то не узнавала его.

Оба чувствовали стеснение и неловкость от того, что приходится говорить совсем не о том, о чем хочется.

Девушка комкала салфетку, пока не принесли кофе. На улице начался дождь, крупные капли врезались в асфальт и растекались с брызгами по нему, пешеходы ускорили свой шаг, прячась под зонтики или пакеты, одна молодая парочка, наоборот, будто бы норовила переманить на себя все больше капель. Парень и девушка, наигравшись, наконец, заскочили под скат крыши кафе, где сидела Маша, остановившись в нескольких шагах от нее, отделенные стеклом.

– Все так же, два кусочка сахара? ― спросил Димка.

– Угу, ― кивнула девушка. ― А ты все также без сахара, или и тут что-то изменилось? ― в обычной полушутливой манере отозвалась Маша.

Димка отвел свои глаза, которые когда-то казались его спутнице удивительно живыми, умными, особенными.

– Что значит «и тут»? Я так сильно изменился?

– Мы все меняемся, это нормально.

– А если честно?

– Да, мне кажется, сильно. Хотя, возможно, я тебя себе придумала.

– Это как?

– Видела, что хотела видеть, ― девушка нахмурилась, задумавшись. ― Нет, неправда, ты был другим. Или тебя сегодняшнего я знаю слишком мало.

Возникла пауза. Димка будто бы пытался что-то вспомнить, что-то, глубоко скрытое в нем и почти отжившее.

– Мне тебя не хватало. Даже не верится, что прошло столько лет… ― сказал он в итоге.

– Мне тебя тоже не хватало, особенно первое время. Я даже разговаривала с тобой, точнее, с тобой в моей голове…

– Почему мы не могли остаться просто друзьями?

– И мне бы оставалась роль быть пятном на твоем счастье? Нет уж, спасибо!

– Тогда что это было между нами?

– Не знаю, между нами или только с моей стороны. Может быть, наваждение, ошибочно поставленная цель, благодарность… или любовь. Если это была любовь, то мимо нас прошло прекрасное чувство. Но ты, наверно, даже не заметил…

– Не буду скрывать, мне было приятно, что ты рядом, поддерживала, понимала. Но, да, я заметил слишком поздно.

– Когда?

– Когда встретил тебя у лестницы в день перед гонкой. Но догадывался и раньше.

– Да, тогда скрывать у меня получилось не очень, ― согласилась, не удержавшись от улыбки, Маша.

– А каким я казался тебе тогда?

– Ты был для меня почти идеален, не считая, конечно, твоей влюбленности в Веронику, но даже эту верность я тоже не могла поставить тебе в вину, скорее рассматривала как достоинство. Ты был умен, решителен, благороден, честен, оптимистичен, добр… Или перечислить все достоинства?

– Был… Непривычно слышать о себе в прошедшем времени. А какой я, по-твоему, теперь?

– Не знаю, я тебя теперь совсем не знаю, ― спокойно, размеренно отвечала Маша, а, между тем, ложка в чашке Димки подрагивала. ― Расколдуй меня!

– В смысле?

– Я после тебя не к кому не могу привязаться, будто не пускает что-то…

– А как же этот, вратарь? А нападающий? А фанат, с которым в обнимку на всех газетах?

– Ладно, могу привязаться, но не полностью, не так, как к тебе!