Девушка на фотографии футболиста Березина. Часть 2

В-третьих, там очень серьезная проблема, с которой лучше справится клинический психолог, специалист по подобным проблемам, а у тебя другая специализация…

Пока Костя говорил, внутри Маши все клокотало от стремления возразить.

– Ты очень тонко обрисовал мои профессиональные возможности, ― с колючей улыбкой парировала она. ― Да, команда разобрана, и кубок ― важнейшая игра, но Березин сделал не меньше, чем другие, чтобы мы вышли в финал, поэтому его нельзя упрекнуть в безучастности. Профессор не в лучшем состоянии, это верно, именно поэтому лучше поехать мне. Насчет руководства ― Кротов очень обижен на Березина. Не так ― недоволен, ведь калькуляторы не обижаются. Поэтому возьму отпуск без содержания и все равно поеду.

А вот насчет моего непрофессионализма ты точно подметил, с таким мне сталкиваться не приходилось, но сделаю все, что в моих силах.

Пока Маша говорила, Костя мрачнел, он опустил голову так, что его глаза не были видны, но зато явственно проступали складки на лбу, затемненные россыпью волос.

Он проговорил спокойно и совсем тихо:

– Хорошо, скажу иначе: он мне не нравится как человек. Я, когда собирал информацию по твоей просьбе, много всякого начитался про него…

– В смысле?

– О его отношениях с девушками.

– Я же с ним не в свадебное путешествие собираюсь! ― воскликнула Маша.

– У него очень много… поклонниц.

– Я знаю, и что?

– Я переживаю, что он… ты… вы… ― Косте явно не удавалось подобрать нужные слова.

– Что мы будем вместе?

– Да.

– Это ерунда! Если бы он мне понравился, это произошло бы давно, но ничего подобного!

– Так ты настаиваешь на своем?

– Да.

– Тогда у меня остался один аргумент.

– Какой?

– Я тебя люблю.

На этих словах он поднял глаза на Машу, в них было столько нежности, света, тепла, что девушка не нашлась, что ответить. Костя это расценил как неразделенность чувств. Он усмехнулся, от чего на щеках проступили ямочки, поднялся, подошел к окну, повернувшись к Маше спиной.

– Тебе нечего сказать. Я понимаю. Ты должна еще кое-что знать. Меня отправляют на адвокатскую практику заграницу на год. Ответ нужно дать в ближайшее время.

– На целый год? Так долго?

– Да.

– Но адвокатская практика… Ты говорил, что тебе интереснее работа с законами, документами, что ты не любишь выступать перед публикой и это тебе совсем неинтересно…

– И это правда. Но надо что-то делать. Ты здесь, я там… Это тяжело. Если бы я хотя бы знал, что ты тоже меня любишь… А так, может, даже к лучшему, что я уеду.

– Ты же говорил, что любовь ― это доверие к человеку, почему у тебя не получается доверять мне?

– Я пойду.

Пока Костя проходил мимо нее, надевая на ходу куртку, у Маши внутри все сжалось. Ей вспомнился день, когда они говорили у фонтана в прошлом году. Тогда ей показалось, что если он уйдет, то с ним может случиться что-то плохое. Сейчас это чувство повторилось и стало еще острее. Возникло ощущение, что если он сейчас уйдет, то больше уже не вернется. Не будет ни понимающих рук, ни любимых ямочек, ни нежных объятий, ни крепкой опоры, ни ее любимого розового неба в кофейного цвета глазах…

Рука Кости уже коснулась ручки двери, когда Маша сказала:

– Не уходи, пожалуйста!

Костя остановился, но не обернулся.

– Зачем?

– Ты мне нужен. Это кажется, что я сильная. Но мне страшно. Страшно за Березина, за себя, за тебя, за нас… Я не говорила тебе «люблю», но ты должен знать: я еще никому этих слов не говорила. У тебя все еще есть шанс стать первым. Только не уходи!

Было уже очень поздно. Девушка постелила Косте на диване Поли. Они лежали в тишине, погруженные в свои мысли.

Маша кляла последними словами Димку, из-за которого теперь никому не могла сказать «люблю», вспоминала Березина, как он любит футбол, с которым, вполне вероятно, ему придется завязать. Вспомнила профессора, который увидел в ней что-то, даже ей самой неизвестное. Когда-то ей до него было как до Луны, а теперь они все больше приближались друг к другу, начали по-настоящему понимать. И это все, когда работать вместе осталось так мало… Как и с Костей. Почему дорогие люди все время уходят?!

Слезы выступили на ее глазах. Маша знала, что завтра она будет энергична, решительна, точнее, уже сегодня. Но пока… пока подушка мокнет под соленым дождем.

Костя тоже не спал. Он думал о том, что Маша ― самый дорогой для него человек на свете, но она, по сути, так же далека от него, как и в тот день, когда он ее впервые увидел. Костя услышал скрываемые всхлипывания. Он медленно встал. Прилег на диван Маши, бережно укрыл ее, стал гладить волосы.

– Знаешь, когда я тебя полюбил?

– Нет, ― еле слышно прошептала девушка.

– Как только увидел. Ты была такая живая, такая настоящая… В нашем доме, тогда походившем больше на коммунальную квартиру, где каждый живет отдельно, только не в разных комнатах, а в разных обидах. Ты же заставила улыбнуться отца, приободриться мать. Из-за твоей затеи со спортивной школой отец поверил в меня и впервые стал разговорить на равных… Ты помнишь, что пожелала мне при первой встрече?

– Найти себя?

– Именно. Правда же, странное пожелание? Это не здоровье, не деньги, не семейное счастье.