Девушка на качелях

Хлопнула дверь третьего подъезда.

Марина повернула голову. Мужчина в милицейской форме – невысокий, крепкий, подтянутый – шел в ее сторону, тяжело впечатывая шаги в асфальт. Светлые, зачесанные назад волосы, неподвижное широкое лицо, острый взгляд серых глаз.

Он. Он, совсем как в тех снах, которые приходили иногда перед рассветом – коротких, тревожных, после которых уже не заснуть. Только и оставалось, что лежать с открытыми глазами, смотреть в темноту, словно в бездну…

Марина отвернула голову, Зарыла глаза. «Царица небесная, сжалься, дай мне сил вынести это испытание!»

Шаги затихли неподалеку. Щелчок зажигалки, запах сигаретного дыма.

Марина повернула голову, приоткрыла глаза.

Эдуард стоял в трех шагах от нее, курил. Смотрел и пускал в сторону дым.

– Здравствуй, – спокойно произнес он.

– Здравствуй, – тихо ответила Марина.

– Постарела ты, мать… Еле узнал.

– А это не я! – попыталась она пошутить.

– Ты, ты. Марина Зарубина. Старого мента не проведешь.

– Какой же ты старый – совсем не изменился! – улыбнулась она.

– Обманула всех. Вокруг пальца обвела. А я ведь как чувствовал, знаешь, – жива ты.

– Чувствовал?

– Ага. Меня никогда чутье не подводило, – усмехнулся Эдуард. – А чего в таком виде, Марина? Прямо как монашка…

– А я и есть монашка, – сказала она. Соврала, но это же ложь во спасение. – В монастыре живу. Далеко отсюда. Опять ты угадал, Эдичка.

Он с силой втянул ноздрями воздух:

– От тебя ладаном пахнет.

– Ты как зверь. Носом чуешь…

– А чего тут стоишь, чего ждешь?

– Гриша Харитонов тетку готовит к моему приходу.

– Харитонов? Ну ладно, жди… – Эдуард ловко кинул сигарету в урну. – Я пошел.

И он прошел мимо все той же твердой, тяжелой походкой. Так и не оглянулся ни разу.

«Матерь Божия, Царица небесная, дай мне сил, – прошептала Марина. – Дай мне сил вынести все это!»

* * *

После того как захлопнулась дверь за врачами, Агния некоторое время стояла посреди прихожей – неподвижно, сжав руки.

Потом встряхнулась – надо идти отсюда. Это не ее дом, она здесь чужая. «А куда? Я еще две недели могу здесь спокойно пожить, пока отец в больнице!»

Агния прошла в свою комнату, принялась перебирать оставшиеся в шкафу вещи – в прошлый раз она забрала не все.

Внезапно хлопнула входная дверь, раздались чьи-то шаги. У Агнии мороз пробежал по коже… Она осторожно выглянула в коридор и увидела Полину. Та топталась в прихожей, вся обвешанная пакетами, свертками. В белом плаще, высоких белых ботфортах, белых плотных чулках, с гривой выбеленных волос.

– Полина?

– Ой, ты тут! – ахнула Полина, и ее невероятная, идеально круглая грудь слегка колыхнулась под белой водолазкой. – Как хорошо! Ты помирилась с папой, да? Ведь завтра у нас с Боречкой свадьба!

«С Боречкой… Сука!» – с холодной яростью подумала Агния. И сказала:

– Очень сожалею, но свадьбы не будет.

– Как?! – ахнула Полина и выронила пакеты. – Почему?! Что ты такое говоришь?!.

– Отца только что увезли в больницу.

– Что? В больницу? – прошептала Полина, и на ее огромных, чуть навыкате глазах заблестела влага. – Ты шутишь?

– Разве такими вещами шутят?

– Минутку… а… – Полина задумалась, поводила пальцем в воздухе, – а это Борю, что ли, увозили на «Скорой»? Я сейчас видела, как от ворот уезжала «Скорая»… Так это его увозили, да?!

Агния кивнула.

– Ой. Ой, не могу, – Полина опустилась на пуфик возле дверей, изящно скрестив длинные ноги. – А что случилось?

– Инсульт, – не задумываясь, произнесла Агния. Хотя весьма приблизительно представляла, что такое инсульт. (Но он показался ей интересней, чем инфаркт. Онкология – совсем темный лес, и она не бывает внезапной, придумывать бытовую травму – потребовались бы подробности, как отец ее, эту травму, умудрился получить…)

Вероятно, представления Полины об инсульте тоже были весьма приблизительными. Потому что она спросила дрожащим голосом:

– И что теперь будет?

– Ничего страшного. Вы́ходят. Ты же знаешь, сейчас не дадут совсем умереть.

– А… а как его будут лечить? Что сказали врачи?

– Полгода придется, конечно, лежать в постели, – серьезно произнесла Агния. Она нахмурилась, вспоминая те истории, которые рассказывали посетители нотариальной конторы, дожидаясь своей очереди в предбаннике. – Потом восстановительное лечение – год, полтора, три… Массаж, лечебная физкультура, покой. – Агния задумалась. – У него половина тела парализована. Не говорит, встать не может…

Полина в ужасе закрыла рот руками.

– Боже… А как… А почему это случилось? – дрожащим голосом спросила она Агнию.

– Я сегодня пришла за оставшимися вещами. Ты же знаешь, я поссорилась тогда с отцом, ушла…

– Да, да!

– Так вот. Захожу, а отец лежит на полу, мычит, пена изо рта, встать не может. Что делать? Вызвала «Скорую». Врачи сказали – вероятно, от волнения перед свадьбой у отца случился инсульт.

– Но он же был здоров! – вдруг в отчаянии закричала Полина, вскочив с пуфика. – Твой отец был абсолютно здоров!

– Полина, – жестко произнесла Агния. – Ты вспомни, сколько моему отцу лет. Пятьдесят девять. Почти шестьдесят! Ему седьмой десяток практически! Какое здоровье, ты соображаешь?!

Полина осеклась, упала обратно на пуфик.