Девушка на войне. Часть первая. Решения

– Понимаю, – на добром лице пожилой женщины залегла морщинка. – Но правильно ты обратилась, есть у меня такая мысль. У зятя моего сестра есть. Леной зовут. Женщина умная, работящая. Еще не уехала, хотя тоже собирается поближе к своей матери, в Рязань. Давай ты ей квартиру оставишь на хранение. Она девушка честная, чужого не возьмет, да и одинокая к тому же. А если с тобой что-то случится, она твою бабушку к своей маме заберет. Вместе всяко веселее жить.

– Спасибо! Не знаю, как вас и благодарить! – воскликнула я. – А, впрочем, знаю. Но это отдам вам завтра на вокзале.

Следующим утром я уже сидела в кафе «Ромашка» за третьим столиком около окна. Лена должна была подойти через пять минут. Нам предстояло сходить к нотариусу, составить все необходимые документы, потом я хотела сходить в парикмахерскую, а с утра быть уже в военкомате.

– Здравствуйте! – к моему столику подошла чуть полноватая высокая женщина лет тридцати. – Вы Ковальчук Ирина Сергеевна? Могу я присесть?

– Да, это я. Присаживайтесь, конечно, – вежливо ответила я.

– Меня зовут Елена, – представилась женщина. – Мне о вас Светлана Мироновна рассказала.

– Для вас я Ира, – улыбнулась. – Полагаю вы уже в курсе по какому я вопросу.

Через полтора часа мы с Леной, так позволила называть себя женщина вышли из нотариальной конторы. В руках у нее были две копии документа, я при себе тоже держала две. Должна сказать, что рассказ бабушки Светы и первое впечатление были правдивы. Это полноватая высокая женщина с темно-русыми коротко стриженными волосами и умными серо-голубыми глазами на круглом лице действительно оказалось понимающей и умной. Она все схватывала на лету и согласилась на мою просьбу. В итоге мы составили договор, по которому все мои личные вещи и квартира отходили ей, при условии, что меня убьют на фронте. Взамен она была обязана позаботиться о моей бабушке, если та после войны будет еще жива.

Если же я вернусь живой, пусть даже с инвалидностью, квартира и картины, нарисованные мамой, возвращались мне, а остальные вещи оставались в полном распоряжении Елены. Вещи, кроме детских книжек и игрушек, которые я хотела отдать бабушке Свете для их внучки, Лена пообещала забрать завтра. А завтра вечером она уедет, но перед этим одну копию бумаг он по почте отправит своему брату. На всякий случай, вдруг в дороге что-то случится. Если же с ней во время войны что-то произойдет, то квартира, соответственно, отойдет ее брату с супругой на тех же условиях.

Лена пожелала мне удачи и ушла по своим делам, а я отправилась в парикмахерскую. Нужно было постричься перед тем, как я уйду на фронт. Парикмахер, пожилой мужчина, быстро стриг мои волосы, а я, прикрыв глаза, думала о муже, о котором за все это время почти не вспомнила. Интересно, что там с ним. Хотя, в прочем, не особо.

Закончив с волосами, я отправилась на почту и отправила один из экземпляров бабушке, чтобы она была в курсе. Кратко описав все, что произошло, я отправила письмо и поспешила домой. Надо было закончить упаковку вещей и отдать книжки и детские игрушке моей доброй соседке.

С вокзала я вернулась уже поздно ночью. Поезд в Москву уходил в одиннадцать вечера. Оттуда бабушка Света с ее мужем, которого я тоже очень любила и называла дедушкой Славой, ведь он, в принципе, заменил мне дедушку, отправятся в Куйбышев. Все мои вещи уже были собраны. Я думала, что мне будет очень тяжело уснуть, однако сон накрыл меня быстро, едва голова коснулась подушки.

Утром я последний раз обошла квартиру, сделала незначительную уборку, взяла свои вещи. Тогда, стоя в легком синем платье из ситца, с потрепанным чемоданом в руках, я и представить не могла, что отправляюсь не просто на войну, а на войну, унесшую миллионы жизней, которая будет идти очень долгое время. Я не знала доживу ли до ее окончания или нет. Я просто была одной из тысячи молодых людей, кто в этот момент уже воевал или учился в военных школах и учебных ротах, или шел в военкомат, как собиралась сделать это я.

Спустя тридцать минут я вошла в старенькое здание, где на первом этаже находился военкомат нашего района.

Глава 4.

– Рота подъем! – раздался громкий голос дневального.

Я быстро, уже по привычке, села на кровати и начала одеваться. Должна отдать должное, что командиры не врали, и сейчас я действительно могла одеться, пока горит спичка. Правда ее уже месяца полтора как не зажигали.

С того момента, как началась война уже прошло почти два месяца. За это время произошло много событий, в том числе и в моей жизни. Началось все в тот день, когда я пришла в военкомат. Надо ли говорить, что в снайперы меня не взяли.

– Все вижу, все понимаю, – произнес седовласый майор после того, как дважды изучил мои документы. – Но не могу я зачислить тебя в снайперы. Не могу. Приказ у меня, понимаете? Я могу направлять в стрелковые роты только тех, кто имеет Ворошиловский знак второй степени, а у вас только знак юного стрелка и первая.