Девушка не нашего круга

– Подождите минуту. – Ее собеседница не теряла профессиональной невозмутимости. Она нажала кнопку на селекторе и тихо, очень тихо, что-то проговорила. А потом покивала в ответ словам, что вещали ей в трубке, и снова обернулась к Наташе: – Вас сейчас проводят.

Через минуту за ней спустилась полная санитарка и отконвоировала девушку в кабинет главврача.

За столом сидел тот самый мужчина, что некогда приходил в палату к Наталье подписывать документы об отказе от новорожденной, только теперь он выглядел на десять лет старше. Волосы его поредели и посеребрились, сам он потолстел, однако смотрелся гораздо более преуспевающим. Об этом как бы кричали его сшитый на заказ костюм, дорогая оправа и холеные руки. Он коротко глянул на вошедшую и сухо сказал:

– Я слушаю вас.

– Вы меня не узнаете?

– А должен?

– Я рожала здесь, у вас, в октябре девяносто восьмого года.

– Поздравляю.

– Не с чем. Потому что я подписала отказную на ребенка – вы лично давали мне эту бумагу, между прочим! И с тех пор я не знаю, что с моей девочкой. А я хочу знать!

– Сожалею, но даже если бы мы владели этой информацией, я не мог бы с вами ею поделиться. Это совершенно исключается.

– Тогда меня устроил сюда, к вам, некий Подгребцов – провинциальный олигарх с Кубани. В обмен на расписку в моем ему долге Подгребцов заставил меня – через вас! – подписать отказ от ребенка. И я хочу знать, где она, моя дочь? Кому вы ее отдали?!

– Я не владею этой информацией.

– Учтите! Учтите вы, холеный жулик! В следующий раз я приеду сюда, к вам, не одна. Я привезу сюда милицию, прокуратуру, журналистов! Я всех подниму на ноги! Мой муж – большой человек, и у него хорошие связи! Вы в легкую за свои махинации не отделаетесь! Говорите: кто удочерил мою дочку? В чью семью она попала? Давайте поднимем все документы по этому поводу!

Главврач устало снял и протер свои дорогие очки.

– Нет никаких документов.

– Вот видите! А говорили – не помните!

– Да, подобные случаи в нашей практике случались нечасто. А точнее, в первый и последний раз.

– Меня ВСЕ случаи не интересуют. Только мой.

– Да, ваш… Было так. Товарищ, который за все ваше пребывание, анализы, родовспоможение и реабилитационный период платил – вы говорите, его фамилия Подгребцов? – так вот, он вашу крошку из роддома забрал. И… – мужчина развел руками, – и все.

– Как все?! – Наталья не могла поверить своим ушам. – А документы? Выписка? Свидетельство о рождении?

– Он сказал, что ему ничего не надо. Всю бумажную волокиту он впоследствии урегулирует сам. А его интересует только ребенок.

– И вы ему отдали мою дочь? Просто на руки? Как вещь?

– Боюсь, что да. И ни разу с тех пор ни его, ни тем более ребенка не видел. Кстати, как и вас.

Наташа ощерилась:

– Намекаете, что я раньше должна была вспомнить и позаботиться о собственной дочери?

– Боже упаси! Просто еще раз констатирую тот факт, который я сообщал вам с самого начала: никакой информацией о вашем ребенке мы не владеем.

* * *

Наташа продолжила свой рассказ:

– Единственной ниточкой к моей дочке оставался Подгребцов. Мы постарались найти его. Но я даже предположить не могла, что, оказывается, провинциальный олигарх оставил ребенка себе!

Октябрь 1998 года. Казацк

Мы снова видим тот дом, куда в наши дни пытался попасть Артем: пузатый, краснокирпичный, новорусский, возвышающийся надо всей округой – только тогда, двадцать лет назад, он новенький, с иголочки. И хозяйничает в нем супруга Подгребцова – та женщина, которую в своих смутных, обрывочных детских воспоминаниях Настя числила мамой. А тот, кого она считала своим отцом – Михаил Николаевич Подгребцов, – вкатывает во двор дома на своем «Мерседесе-600», который тогда, в девяносто восьмом, был последним писком автомобильной моды.

Шофер выскакивает из-за руля и распахивает заднюю дверцу. Из машины выходит хозяин дома, Подгребцов, с новорожденным младенцем на руках.

Супруга спешит ему навстречу. Она вытирает мокрые руки о фартук – несмотря на то что их семья внезапно разбогатела, женщина не бросила привычки молодости и до сих пор сама, собственноручно, закатывает на зиму банки с кабачковой икрой и соте из баклажанов.

Мужчина коротко бросает шоферу:

– Беги домой. Ты мне больше не нужен, – и с ребенком на руках восходит на высокое крыльцо. Жена, встречая его, хмурится. Бог знает, какие мысли посещают ее при виде мужа с новорожденным, и первая из них: от кого он прижил это дитя?!

– Это теперь твой ребенок, Оля. Девочка. НАШ ребенок. Но моей крови, если тебе интересно знать, в ней не течет. У меня никого нет, и ни с кем я эту девочку не приживал. Она от совсем другого, неизвестного тебе мужчины и незнакомой женщины. Но малышка из хорошей семьи. Мать – девчонка с образованием, во время беременности не пила, не курила. Со здоровьем у доченьки все хорошо. Все прививки сделаны. Рожать я ее устроил в самом лучшем месте. И теперь этот ребенок твой. Точнее, наш. Я назвал ее Настенькой. Анастасией.

– Откуда ты взял его, Миша?!

– Откуда-откуда! Какая тебе разница! Отобрал за долги!

– Нет, скажи правду.