Девушка нелегкого поведения

За промелькнувшие после бракосочетания месяцы Ника так и не удосужилась, несмотря на регулярные приглашения, побывать в гостях у молодоженов. Но проигнорировать последний телефонный звонок не смогла: двоюродный братец сообщил о своем приближающемся двадцатипятилетии как об архиважном для всего здравомыслящего человечества юбилее, отказаться от празднования которого способен только совсем уж безмозглый кретин.

Заскочив домой на десять минут, Ника быстренько облачилась в подходящую для такого случая нарядную блузку, неизменные брюки (гостевой вариант) и легко, почти незаметно, подкрасилась. Трясясь в метро, она четко определила свое предгостевое настроение как «саркастически-тревожное». Ника живо представила классические приметы стереотипа под названием «неравный брак» — ведь именно этот вариант супружества ей предстояло увидеть через какие-нибудь сорок минут…

Юная жена Клима с трудом закончила школу-восьмилетку, потом не смогла осилить ПТУ (тьфу ты, сейчас же это лицеем называют!) и устроилась продавщицей в табачный киоск в том самом доме, где родилась и прожила все свои семнадцать лет. В Никиной голове непроизвольно проигрывался следующий сценарий.

Она звонит в дверь квартиры, в которой сейчас временно обретается Клим с супругой и ее родителями. На пороге появляется существо по имени Катя — со славной, но аляповато разодетой фигуркой и с милым, но чересчур ярко размалеванным личиком. Золотой кулончик на девичьей груди имеет форму пухлого сердечка.

Катя сочтет медитативную индийскую музыку на аудиокассете, которую Ника собирается подарить брату, занудной, а индийский платок, который Ника презентует ей самой, «невзрачным и каким-то старушечьим».

В квартире наверняка будет пахнуть колбасой и водкой. В широкой, как кастрюля, хрустальной вазе на телевизоре Ника увидит искусственные цветы, а дверь туалета будет обозначена пластиковым изображением малыша со спущенными трусами.

Катины родители не успеют до прихода гостей переодеться в «парадную» одежду. Глава семейства встретит их в обвисших на коленках трико, а его половина — в застиранном, старом халате. Они будут сердиться, если мало выпьешь за именинника… Да, они могут быть добры и сердечны, но к концу застолья Ника ужасно устанет от их разговоров об инфляции и безработице…

И вот всё агрессивнее становятся их недовольные постперестроечной жизнью голоса. Глава семейства не прочь побуянить «под занавес» и курит вонючий «Беломор» прямо за праздничным столом…

Ника вышла из метро и натянула капюшон куртки на лицо чуть ли не до подбородка, дабы мокрый снег не испортил ее деликатный макияж. С трудом вычислила нужный дом и подъезд. Нырнув в лифт, долго решала, какую кнопку нажать — цифры на всех были аккуратно замазаны белой масляной краской.

Посчитав для верности два раза, она нажала на тринадцатый этаж. Там, куда доставил ее лифт, требуемой квартиры не оказалось. Она поняла, что просчиталась, и поднялась выше.

Звонок. Дверь открывается. На пороге стоит изящно одетая девушка с милым, совсем чуть больше интеллигентской нормы подкрашенным личиком. И на ее груди нет никакой цепочки с кулончиком в виде пухлого сердечка! Кате нравится музыка на выбранной Никой аудиокассете и, надев свой элегантный плащ, она демонстрирует гостям, как подходит к нему только что подаренный индийский платок.

В квартире нет искусственных цветов в хрустальных вазах-лоханках. Катин папа пьет умеренно, в основном молчит, а свою «Золотую Яву» курит на лестничной площадке…

* * *

За столом слева от Ники сидел брат. Но не ее брат, а брат жены брата. Он напоминал средних размеров шкаф и назойливо пытался «закадрить» свою соседку — то есть Нику. Заметив, что она «манкирует» спиртными напитками и пьет только квас, он возмутился:

— Ты чего не пьешь? Больная, что ли?

— Ну, как сказать… — замялась Ника. Не делиться же соображениями о возможной собственной беременности? Она пока что не осилила очередь в поликлинике, а аптечные тесты разных производителей показывали разные результаты.

— Ты в какой фирме трудишься?

— Ни в какой.

— А что заканчивала — училище или институт?

— Да ничего я не закончила…

— Понятно, — вздохнул Катин брат. — Послушай, если ты водку не уважаешь, так на том конце стола вино стоит. Давай я тебе плесну…

— Спасибо, не надо. Я мартини люблю и темное пиво, а их здесь нет, — слукавила Ника.

— Ну, оригиналка! — рассмеялся ее навязчивый ухажер. — Так не бывает. Кто любит мартини, тот пиво не уважает. А кто пьет пиво, тем более темное, тот не любит мартини. Финтишь ты, что ли?

— Нет, правда… В последнее время я вообще ничего не пью…

— В монашки, что ли, подалась? Или в секту какую записалась?

Ника рассмеялась. За последние дни ее уже называли и Пенелопой, и Евой. Только монахини и сектантки в ассортименте не хватало…

От обязательно последующего — она это чувствовала! — приглашения на медленный танец Ника заранее решила откреститься вежливым: «Извините, у меня что-то голова кружится…»